Сближение Фриновского с начальником 3-го отдела управления погранвойск НКВД Ленинградского округа Бессоновым произошло «на почве задержания недоступных для населения СССР контрабандных товаров: ...патефонов, пластинок, одежды, обуви, тканей, мехов и дру­гого, которые шли в основном через северо-западный участок государ­ственной границы».

Внешне жизнь столицы Советского Союза середины 30-х годов ка­залась веселой и беззаботной. То, что где-то в Сибири, на Урале, в По­волжье, на Украине и в Казахстане люди пухнут от голода или замерзают на Печоре и Колыме, не находило заметного отклика у москвичей. Была шестидневная рабочая неделя при семичасовом рабочем дне. Отменили карточки на продовольствие. Выпускались увлекательные кинофильмы.

О сельской жизни жители Москвы уверенно судили по выступлениям хора Пятницкого: «А в деревне там веселье и краса, и завидуют деревне небеса». Сталин сказал: «Жить стало лучше, жить стало веселей».

Душой веселых компаний, в которых участвовали наркомы, марша­лы, другие высокопоставленные военные, чекисты, руководители пар­тии и правительства, включая самого Сталина, был Фриновский. Домо­чадцы и друзья умилительно называли его Фрина.

Жена маршала Егорова[79], солистка Большого театра, арестованная в 1938 году по ордеру, подписанному Фриной, на допросе показала: «Со­бирались обычно все эти люди... после работы, под утро, поужинать. За столом, когда присутствовал Сталин, провозглашались тосты за со­ветскую власть, за победу над белыми... Поздравляли друг друга с при­обретенными трофеями... Фриновский производил впечатление здоровяка-крепыша: косая сажень в плечах, крутая шея и буквально льющаяся через край неподдельная веселость. Он обычно много шутил, дарил всем разные подарки, рассказывал анекдоты и забавные, на его взгляд, случаи из своей жизни, службы и практики. Когда заразительно и безу­держно хохотал, то широко открывал рот, полный золотых зубов...»

Популяция этих людей, родившихся на рубеже двух веков, утратила под воздействием революционных событий и братоубийственной Граж­данской войны духовность, человеческую мораль и нравственность.

В середине тридцатых годов в стране еще царила атмосфера ре­волюции и Гражданской войны; недавняя коллективизация и вызван­ные ею крестьянские восстания, включая басмачество в Средней Азии, были продолжением этой войны. Воздействие недавних кровавых со­бытий на души людей выражалось в широко известных стихах (и песнях на стихи) Багрицкого, Безыменского, Голодного, Маяковского и других революционных поэтов. В популярном тогда стихотворении Голодного «Судья Горба» (1933) с возвышенном пафосом воспет герой, отправляю­щий на казнь родного брата.