Мотивы перехода комбрига (или генерал-майора) Бессонова на сто­рону врага и сотрудничества с ним не совсем понятны. Его архивно-след­ственное дело № Н-20096 в семи томах хранится в Центральном архиве ФСБ России и недоступно пока для исследования.

Бессонов не принадлежал к числу русских офицеров, которые, по принуждению поступив на службу в Красную армию, обесценили для себя проблему нравственного выбора («единожды предавший»), В своих поступках они стали руководствоваться уже не традиционны­ми морально-этическими категориями, а преимущественно жизненным прагматизмом.

В отличие от военачальников непролетарского и некрестьянского происхождения Бессонов стал командиром благодаря советской власти. Он пострадал от репрессий, однако меньше, чем другие, осужденные (в том числе при его непосредственном участии) по первой категории (расстрел) или отправленные на длительные сроки в лагеря НКВД, но не освобожденные, как он, хотя их невиновность также не вызывала сомнений.

Вряд ли Бессонов осознавал бесчеловечность и преступность ста­линского государства и потому выступал против него — ведь он сам был участником этих преступлений.

Нет оснований обвинять его в трусости: он не искал личного спа­сения. Подобно генералам Абрамидзе, Лукину, Музыченко, Потапову и другим, занявшим в плену безучастную позицию, Бессонов, попросту говоря, мог «пересидеть плен».

Из 83 пленных генералов, комбригов и командиров, чьи звания к таковым можно приравнять, от голода, лишений, последствий полу­ченных ранений и болезней в немецком плену умерли всего девять че­ловек, меньше 8 процентов, погибли в результате немецких репрессий — шестнадцать (18 процентов), бежали из плена — шесть (7 процентов). Из вернувшихся в СССР из плена 37 генералов и комбригов 26 (70 про­центов) — заслужили прощение и реабилитацию, возобновили карьеры и вновь попали в высший номенклатурный эшелон советского государ­ства[91]. Бессонов мог спастись, но, как игрок, решил использовать шанс войти в историю. И стал одним из многих авантюристов Второй миро­вой войны.

Поэтому он вступил в созданную в октябре 1941 года в Хаммельбургском лагере военюристом третьего ранга Мальцевым и бывшим актером МХАТа Сверчковым политическую организацию из военнопленных офицеров — Русскую национально-трудовую партию. РНТП насчитыва­ла более двухсот человек, имела устав и программу, которая предусма­тривала «борьбу в союзе с Германией за свержение Советской власти в России и создание нового демократического государства без больше­виков». Экономическая часть программы заключалась в «ликвидации колхозов, восстановлении частной собственности, возрождении тор­говли, ремесел, кустарных промыслов...». И всевозможные свободы: ре­лигии, совести, слова, собраний и печати. Был свой гимн, начинавший­ся четверостишьем: