– Это вам, герр Ремезофф, костюм кавалера. Надеюсь, мы снова встретимся, – добродушно напутствовал хозяин. Старшая дочь умоляюще выставила перед собою руки. – Встретимся, – повторил Прютц – и вы поведаете нам несколько занимательных историй.

Как бы снова не перепить да не завалиться на кровать в одёже, Никита лукаво покосился теперь уже на младшую дочь, наконец переставшую его бояться. Она разрумянилась, и о чём-то шепчась с Мартой, весело смеялась.

Прютц между тем развернул подарки. Там оказались камзол, панталоны, туфли и даже... парик.

– Это мне? – изумился Никита и отшатнулся. – Да неужто казацкую справу я променяю на эти сподники? И волосня чужая мне ни к чему. Свои бы расчесать.

– Всё же возьмите! Может, пригодится. Иной раз и казацкую справу сменить не лишне. Сам государь такой костюм носит.

– Ну ежели государь, тогда ладно, – как бы уступая, согласился Никита, небрежно скомкав подарки.

А у ворот уже спешился старший брат, разыскивавший Никиту по всей Москве. Немец умудрился незаметно послать к нему своего человека. Ремез всякое передумал: может, зарезали Никиту, может, за неосторожное слово попал в острог.

И потому, едва перешагнув, влепил «кавалеру» ядрёную оплеуху.

– За какие грехи, братко? – кротко удивился Никита. С чужими был дерзок и буен, Ремеза чтил, слушался:

– Не ведаешь? Про тебя вся Москва жужжит!

– Это неудивительно, герр Ремезофф! Ваш брат чрезвычайно интересный человек и блистательный собеседник, мы содержательно провели с ним время, – с улыбкой вступился за Никиту хозяин.

Ремез вытаращил на него глаза: «Врёт поганец! Ну хоть не жалуется, и то добро. Не дай бог, до государя дойдёт!».

Не мог понять, что у младшего брата общее с немцем.

– Он такие истории рассказывал – Меркатор того не ведает. Мы были просто потрясены глубиной его знаний.

– Это какие же такие истории? – насторожился Ремез, зная, что младший брат чаще всего беседует кулаками.

– Ну, про Лукоморию, про разные прочие страны... – буркнул Никита. – Мне этот герр штаны немецкие преподнёс.

Ремез не стал вдаваться в подробности. Лишь показал брату кулак.

– А ещё про младенцев, которых кушают, – некстати ляпнул один из приказчиков.

– Он ошибся по младости. Младенцев, а заодно и взрослых, едят где-то в Океании, – возразил Ремез.

– А ещё, – прочирикала младшая сестра, – про одноглазых чудовищ.