– Поп ваш, жаба болотная, подслушивал! Отдала его охотникам.

– Убьют его?

– Утопить велено. Никто не услышит.

– Не бери грех на душу.

– Убить змею – грех? Тебя же оберегаю. Он всё слышал.

– Слышать-то нечего было. Теперь вот...

– Теперь...

Марья стянула с себя сарафан, осталась в холщовой тонкой исподнице, плотно облившей сбитое отчётливое тело.

– Бери! Бери меня! – шепнула, припав к Ремезу.

– Постой! Вели, чтоб Иону живым вернули!

– Зачем? Худой человек! Вредить будет.

– Всё едино верни. Не хочу быть убивцем.

– До этого разве не убивал? – смутила Марья неожиданным вопросом.

– То в честном бою.

– Поп из-за угла убить может. Ежели не сам, дак по его наущению, – возражала Марья, видимо, неплохо понимавшая людей.

– Убоится. Смекнёт, владыке могут довести.

– Ладно. Пущу следом Ерёмку.

– Успеет?

– Ерёмка быстрее оленя бегает.

– Шли, – согласился Ремез. – Рухлядь, которую поп награбил, отнимите. Жись поповская, хоть и некчемушная, для него, поди, дороже.