– Возьми их себе.

– Мне царь жалованье платит... кормовые даёт, – сурово, словно выговаривал шаманке за унизительное предложение, свёл брови Ремез. – Рухлядь охотниками добыта. Она – их кормовые.

Марья согласилась. Однако дома, в суме перемётной, Ремез обнаружил связку собольих, дюжину песцовых и две – лисьих шкурок.

«Ох ты хитрунья!» – незлобливо выбранил мысленно шаманку, и поделил меха между Фимушкой и Алёной.

Теперь вот вспомнилась Марья-Мисне, принялся точить из кости Золотую бабу. Такую же вывел на пергаменте. Золотая! Истинно!

20

Ещё вспомнил: кто-то ударил ножом в спину, когда ночью вышел от Марьи. Нож не достал. Шаманка как чувствовала, подарила серебряную кольчугу. Ещё пошутил: мол, Ермак-то из-за кольчуги не одолел вагайскую быстрину.

Эту охотники на Сосьве нашли, – настоятельно заставляя её надеть, сказала Марья. – Может, как раз ермакова.

«Ермакову-то, – подумал Ремез, – батюшка мой отвёз Аблаю».

– По тебе, Сёмушка! Как раз по тебе, не снимай, пока здесь. И отправь Федьку... ну того, шадровитого, домой с задильем.

– Чо он тебе? – усмехнулся Ремез. – Не кот, дорогу вроде не перебегал.

– Дурным глазом на тебя смотрит, – опустив голову, зарумянившись, словно нецелованная девка, тихо призналась Марья. – И – на меня.

«Как не глядеть на тебя, Марьюшка? Такая краса!» – Ремез прижал её к груди и услыхал как часто и как неровно бьётся сердце этой властной порывистой женщины, ей подчиняются несколько стойбищ и родов, верящих шаманке беспредельно. Мисне всемогуща и добра. Она утешает, мирит, лечит, даёт напутствие в жизнь детям. Она запретила вогулам отправлять беспомощных старцев к верхним людям. Стариков холят теперь до последнего часа, поскольку Марья сказала: «Они там раньше вас будут... Они замолвят перед богами слово за вас».

В каждом стойбище отвела тёплый чум для рожениц и нередко сама принимала роды. Раньше рожениц оставляли в холодных чумах. И никто не наведывался к ним до самых родов.

Шаманка поровну делила добычу между немощными, детьми и вдовами. На глазах у Ремеза отстояла девочку, которую купил богатый вогул. Споив отца, он уже снарядил нарты и велел юной жене своей собираться. Вмешалась Марья. Она ездила в дальнее зимовье вместе с Ремезом, туда примчался молодой охотник, отца которого изломал медведь.

– Жив? дышит?

– Слабо дышит. Без меня может уйти к верхним людям.

– Так что же ты сюда прискакал? Надо было с отцом остаться.

– Велел тебя звать. Хочет слово тебе сказать.