Без предупреждения охранники резко сворачивают направо. Ботинок Андрея цепляется за сапог Белки. Он спотыкается, перелетает через ногу охранника и растягивается на паркете.

Они рывком ставят его на ноги, но при этом не матерят и не бьют его, хотя, он уверен, без этого не обошлось бы, будь они внизу, у камер. Его трясет, у него перехватило дух. Брюки съехали, и он пытается их подтянуть, но Головастый приказывает: «Руки за спину! Пошел!»

В этот момент одна из дверей впереди открывается, и из нее выходит молодая женщина со стопкой папок в руках. Она идет в их сторону. На ней белая блузка и темно-синяя юбка — гражданская одежда, не форма. Женщина проходит мимо них. Она выглядит такой чистенькой. От нее пахнет духами, и охранники делают шаг в сторону, чтобы дать ей дорогу. У нее озабоченное выражение лица. Она очень хорошенькая, из того типа девушек, чьи лица расцветали при виде него, когда он проходил по больничному коридору: «Доброе утро, Андрей Михайлович!» — «Как ваши дела? Трудный денек?» — «А когда он легкий?»

Девушка мельком смотрит на охранников, но ее взгляд скользит мимо него, будто он предмет мебели, который переносят из одного кабинета в другой. На него накатывает непреодолимое желание окликнуть ее и умолять о помощи. И, конечно, тогда эта девушка в свежей белой блузке, которая тщательно умывается по утрам и наносит за ушко духи, обернется, встретится с ним взглядом и увидит, кто он на самом деле. Слабость охватывает его. Он слышит, как, удаляясь, стучат ее каблучки, — спокойно, будто не было ни избитого заключенного, ни охранников. Она к такому привыкла.

«Дурак! Неужели ты до сих пор не понял, что ждать помощи тут неоткуда? Но есть и светлая сторона: она даже не заметила, что с тебя спадают штаны».

Андрей почти улыбается. Аня поняла бы, что здесь смешного, хотя, конечно, она вскипела бы от злости на девушку и заявила: «Отвесить бы ей пощечину!» В кои-то веки можно без опасений подумать об Ане. Промелькнувшая мысль о том, как он расскажет ей об этой девушке, на мгновение перебросила мостик между этим моментом и будущим, когда все случившееся с ним станет далеким прошлым.

Охранники ведут его дальше. Каждый раз, приближаясь к очередному повороту, они, как обычно, цокают языками, чтобы он не столкнулся с другими заключенными. Но они ничего не имели против того, что он увидел девушку: она была частью системы.

Теперь они, похоже, дошли, и в последний раз останавливаются перед еще одной дверью. Охранники переглядываются. Они не могут скрыть того, что нервничают. Ясно, что от этой двери у них нет ключа. Головастый заносит руку, замирает в нерешительности, затем стучит. Из-за двери доносится женский голос: «Входите!» — как будто это обычная приемная.