«Возможно, гипотиреоз», — думает Андрей. Он не видит ее ногтей, потому что руки скрыты печатной машинкой, но наверняка пара из них сломана. Всего несколько вопросов показали бы, нужно ли пройти обследование.

«Замечали ли вы, что поправились? Были ли у вас в последнее время резкие перепады настроения? Например, подавленное состояние?»

Внутренняя дверь открывается очень медленно, как будто у того, кто ее открывает, руки заняты стопкой папок или подносом и приходится толкать дверь локтем. Его тело напрягается до такой степени, что в нем начинает вибрировать каждая клетка, и в то же время оно словно растворяется, как будто время навеки захватило его в плен этого мгновения.

Дверь все еще открывается. Показывается нога, колено… Судьба настигла его, и он ничего не может поделать — только ждать.

22

22

Конечно, за широким дубовым столом сидит Волков. А кого он ожидал увидеть? Волков, суровый, с бесстрастным выражением лица, по которому ничего невозможно прочитать. Охранники отдают честь и становятся смирно по обе стороны от Андрея.

— Сопровождающие, ждите за дверью.

Андрей слышит, как Головастый издает было протестующий звук и быстро сглатывает, когда Волков бросает на него взгляд. Жирные складки на шее Головастого трясутся, когда он поворачивает кругом. Он так быстро идет к двери, что чуть не спотыкается о собственные ноги. Белка секунду стоит с открытым ртом, потом бросается следом. Дверь захлопывается. Волков и Андрей одни в комнате.

— Редкостные красавцы, — замечает Волков. — Не могу сказать, что гордость Лубянки. Им требуется переподготовка. Они хорошо с вами обращаются?

Андрей не двигается с места и не отвечает.

— Садитесь, — говорит Волков.

Андрей пересекает комнату по диагонали и выдвигает стул, на который указал Волков. Тот, конечно, ниже, чем стул Волкова. Достаточно пробыть в тюрьме совсем недолго, чтобы выучить их маленькие хитрости. Он садится, и Волков окидывает его взглядом с головы до ног. На его лице ясно отражается, как ухудшились физическое состояние и внешний вид Андрея. Тусклые волосы, ссадины и синяки, отвисшие мешки под глазами. Одежда в пятнах, ботинки без шнурков.

— По правде говоря, Андрей Михайлович, я бы вас не узнал, — произносит он наконец.

Андрей смотрит в сибирские глаза Волкова. Кем он прикинется сегодня? В нем нет ничего от Юриного отца. Это лицо сурового, вышколенного офицера верхушки МГБ, который находится на своей территории. И в то же время Волков умеет создать иллюзию близости. Он заставляет тебя чувствовать, что ты ему чем-то обязан, даже если это всего лишь ответ на вопрос.