Дом был пуст. Хозяева и дворня покинули его. На ночь? На выходные? На всё лето? Навсегда?

Шаги её стали энергичнее. Она обошла комнату, бросая предприимчивые взгляды. Подошла к окну. Тряхнула длинную занавеску. Оборвала. Надкусила край. Рванула с треском. Получились два полотна. Стала связывать их вместе.

Воздух не шевельнулся, когда она распахнула окно. Ночь была тёплая, по-летнему нежная. Хотелось сидеть на этом подоконнике, смотреть и мечтать.

Оленька рванула — проверила, крепок ли узел. Вскарабкалась, держась за раму. Мечтать было некогда. «Я вам не муха, которой можно оторвать лапки и пустить на потеху». Злость гнала её вперёд.

В нескольких аршинах от земли узел соскользнул, развязался, и Оленька упала. Удар вышиб из её груди вскрик.

Луна удивлённо поглядела: сверху тело казалось ворохом тряпья.

Ночь была звёздная. Снег лежал синими волнами. Муж плясал трепака. То заступал в прямоугольник света, что лежал от окна. То снова в темноту. Генеральские эполеты прыгали на плечах. Подпрыгивал на груди офицерский полумесяц. Облаков яростно вколачивал каблуки. Яростно хлопал себя ладонями. Из-под сапог летели комья снега.

Волк стоял рядом. Бил в ладони, приседал в такт. Из пасти капала на снег кровь. Муж не видел его.

Сердце Мари билось до боли.

— Николя! — крикнула. Не слышит. Мари рванула шпингалет. Толкнула раму. Холодный воздух обжёг её. Занавеска вздулась.

— Николя!

Муж остановился. Смотрел на неё. Волк тоже смотрел. Не волк, конечно. Ряженый — голова-маска надвинута по самые плечи. Острые уши, острые зубы, перемазанная кровью пасть. Чёрные дыры глаз. Мари не могла отвести от него взгляд.

С подбородка его капала кровь. Капля набухла, сорвалась на снег. Начала набухать следующая.

— Что вы от меня скрыли? Что я должна была знать?

Муж крикнул жалобно:

— Не вынуждайте меня рассказать вам то, что я не имею права рассказывать! Мари! Мари!

А Мари смотрела, смотрела, смотрела. В эти чёрные глаза-дыры. На чёрные точки, которые прожигала в снегу кровь.

— Мари!

Она открыла глаза. Тьма была оранжевой. Сердце колотилось. Все члены сводило болью. Зажмурилась. Мать тут же прикрыла свечу ладонью. Из-под чепца свисали пряди.