Барский дом стал крепостью. Он готов был к осаде.

Бурмин оглядел арсенал, выложенный на полу.

Мужики сами всё поняли и без его указаний захватили с собой, что было в хозяйстве: вилы, ухваты, колья, были тесаки и топоры. Зажиточные принесли и ружья.

— Вот что, — сказал Бурмин, — поджечь они нас не смогут, дом, на их несчастье, каменный. Ты, ты и ты, возьмите вёдра, полезайте на крышу. Глядите в оба, оттуда видать далеко. С собой возьмите пару мальчишек, если надо будет сюда, вниз, послать известие. О любом движении сразу известите. Это первое. Второе поручение такое. Как начнёт садиться солнце, начинайте поливать крышу на тот случай, если попробуют забросать факелами сверху и выкурить дымом.

Мужики переглянулись.

— Так, может, полить первым ходом сейчас. Чтоб дерево глубже отсырело.

— Да, — кивнул Бурмин, — хорошая мысль. Сделайте так. Ступайте. И хоть я думаю, что раньше темноты они сюда не сунутся, глядите в оба.

Нехотя добавил:

— Могут напасть и днём. Если…

Не договорил. Развернулся и пошёл расставлять на позиции остальных.

…Если только знают, кем он станет ночью.

Когда всё было готово, каждый получил задание, каждый уяснил, что делать, Бурмин обвёл своё умолкнувшее воинство твёрдым взглядом и повторил:

— И ни в коем, ни в коем случае — поняли? — если вам дороги жизни ваших семейств, ваши собственные, не отпирайте мне. Что бы я вам ни говорил. Даже если вам будет казаться, что я… Что бы ни казалось.

Ни у кого не хватило духу кивнуть. Мужики смотрели округлившимися глазами.

— Ясно?

Он понимал их чувства.

— Я сам приду утром.

— Кого хоть ждём-то?

— Что? — обернулся Бурмин.

— Кто гости дорогие? Хранцузы? Или свои?