Ночью ботинок, которые видны были через щелку, стало меньше, но в комнате все время кто-то находился. Перед Ангелосом был стул и пара скрещенных ног. Кровать осела: два человека примостились на нее с краю.

Страх и стыд душат тебя; болезненная дрожь постепенно превратила тебя в калеку. Забиться под кровать — величайшее унижение. Судья умер просто и с достоинством. Он что-то прошептал, прежде чем испустить дух. Возможно, он вынес тебе свой приговор. Теперь, возвратясь домой после долгих блужданий, ты должен обдумать сначала, что тебе делать… «Сейчас я тоже мертв», — мелькнуло в голове у Ангелоса, и он почувствовал, что все тело у него одеревенело от мучительной неподвижности и он не в состоянии даже вздохнуть глубоко.

Статис возвратился домой на рассвете, в обычное время. Он с тревогой спросил Измини об Ангелосе.

— Что случилось? Я ждал его.

— Не знаю, он ушел из дому в мое отсутствие.

Парадная деревянная лестница скрипела, когда кто-нибудь подымался по ней, она скрипела и раньше. Отец запирался в своей комнате, изучал там судебные документы и размышлял над жизнью. «Я отношусь к своему делу с чувством ответственности, — сказал ему однажды отец. — Я не превращусь никогда в судейского чиновника-крючкотвора».

Наступившее утро принесло с собой новую волну шума, шаги служащих похоронного бюро и отчаяние. Гроб унесли, и дом опустел. Лестница и наружная дверь поглотили журчащий шепот. Но кто-то еще остался: редкие шаги раздавались на кухне и в комнатах, выходящих на улицу.

Опять ты не можешь выйти. Гнетущая тишина нависла над тобой, тебе снова нечем дышать.

Вернувшись, госпожа Иоанна шепнула Измини:

— Загляни осторожно под кровать, не там ли он до сих пор. Я видела, как он спрятался, но промолчала, чтобы не обидеть его…

Измини заперла дверь снаружи; если он действительно под кроватью, пусть сам выйдет.

Комната оказалась наконец совершенно пустой, и Ангелос осторожно вылез из своего убежища. Он сел на стул у окна. Измини открыла дверь.

— Ты пришел?

— Я был внизу.

— Почему у тебя такие красные глаза? Ты плакал?

— Да.

— Мама, — позвала Измини госпожу Иоанну, — Ангелос вернулся.

Мать вошла в комнату.

— Хорошо, что ты уходил отсюда, сынок. Было много незнакомых людей… Измини, ты обратила внимание, с каким любопытством осматривали они квартиру… Мне это совсем не понравилось.

Внутреннюю стеклянную дверь заперли снова.