Сегодня было яркое солнце, и я упросил папу выйти из дома погулять по его любимой Пушкинской улице.
Мы надели новую куртку, подстригли все торчащие волоски и, взяв палку, очки и красный пакетик с документами (мало ли что), выдвинулись в город. В прошлом году папа съел великолепный блин в центре города, и я ему пообещал такой же, чем и выманил.
Папа быстро пришел в радушное расположение духа, то есть почти не ворчал, ну разве что в начале, а потом расслабился. Зашли в церковь, помянули маму и пошли искать блин.
Блинов в городе не оказалось, кругом одна пицца, и папа расстроился.
Сын оказался вруном и обещалкиным, и я, схватив отца в охапку, носился по городу, прислоняя папу к стенке каждого кафе и залетая туда, пугал посетителей криком: «Блины есть?»
— Хотите пиццы?
— Нет, я хочу блин!
Ситуация уже напоминала новеллу О. Генри про персики, папа слабел с каждой минутой (отвык от пеших прогулок), когда мы наконец нашли кафе, в котором нам пообещали блины.
Миловидная девушка принесла меню, и я стал торжественно зачитывать папе список: с икрой, с творогом, с курагой, с яблоками…
Папа вспотел и приобрел вид человека, который у стойки регистрации в аэропорту обнаружил, что забыл дома паспорт.
— Ох… ну давай те, что подешевле.
— Папа, да поешь ты уже как следует. Короче, порцию с икрой…
— Что? Куда? С ума сошел!
— Папа, не кричи в общественном месте.
— Давай с творогом! Хочу блины с творогом!!!
Потрясенная силой папиного крика официантка галопом понеслась на кухню, а я сел выслушивать крайне эмоциональную лекцию по экономике, которую папа явно с удовольствием прервал бы, просто дав мне в глаз.
К тому же к середине своей страстной речи папа стал догадываться, что блины можно было заказать вообще без начинки, и спасло меня только то, что их наконец принесли. Конечно, тесто оказалось жидким, сметану я специально прикупил, лишь бы деньги потратить, а творог — мелкий какой-то…
Но в целом посидели хорошо. Я подговорил официантку, хорошо дав ей на чай, чтобы она озвучила другую сумму и ни в коем случае не приносила чек. Поэтому цена за обед поразила даже папу, и он снова пришел в радостное состояние духа.