— Знаешь, кто ты такой? — спросил Джейкоб. Он был преисполнен праведного гнева и несся на всех парах. Как же я ему завидовал. Он высказывал вслух все то, о чем двадцать лет молчал ради нашей дружбы, и это опорожнение в столь поздний срок было подобно оргазму. Попросить его остановиться все равно что попросить вынуть член.

— Ты — ходячее воплощение принципа перверсии! Притворный замах слева — удар справа. Притворный справа — удар слева. Держать всех в напряжении, вот чего тебе надо? Что Хэнк еще натворит? Если придется поиметь самого себя, лишь бы всех поразить, — поимеешь в извращенной позе.

Каким-то образом я выбрался в приемную к Марджори, и Марджори, которая предпочитает гольф сексу и, в отличие от Джейкоба, не предается риторическому оргазму, посмотрела на меня с такой тревогой, что было ясно: она заметила, как мне плохо. Меня тянуло за язык сказать, что я рожаю, схватки следуют непрерывно одна за другой. Вместо этого я пронзил ее убийственным взглядом и приказал:

— Убери его от меня!

Но этим лишь раззадорил Джейкоба.

— Вот он, Марджори! — воззвал он к своей секретарше. — Хэнк Деверо. Человек, поимевший сам себя, — и он будет утверждать, что это лучший день в его жизни.

— Джейкоб! — резко оборвала его Марджори. — Мне кажется, Хэнк болен.

Я дополз до двери в приемную, где ждали студенты, пришедшие с какой-то петицией к декану. Они тоже встревожились, увидев меня.

— Болен, разумеется, на всю голову! — фыркнул Джейкоб.

Потная ладонь сделалась такой скользкой, что я не смог ухватиться за стальную ручку двери. Ручка выскальзывала. Я вытер ладонь о твидовый пиджак и сделал еще одну попытку.

— Ответь мне только на один вопрос, и можешь идти! — потребовал Джейкоб, наваливаясь на дверь и не давая ее открыть. — Я задам тебе самый простой вопрос — пари держу, он поставит тебя в тупик.

Я попытался посмотреть ему в лицо, но не смог. Богом клянусь, будь у меня при себе сорок пятый калибр, он бы у меня полетел вверх тормашками — в вечность.

— Ответь мне! — повторил он настойчиво, слепо, не замечая, как у меня из всех пор сочится пот. Ледяная капля повисла на кончике носа. — Всего один простой вопрос. Твоя жена, твои дети, твои друзья — все хотели бы услышать, что ты скажешь.

Он стоял так близко, что мог перейти на шепот — и перешел. Вопрос и правда простой и короткий, но для выразительности Джейкоб отделял каждое слово паузой:

— Какого… черта… ты… хочешь?

И таким вопросом он думал огорошить Уильяма Генри Деверо Младшего? Даже Марджори, прижимающая к уху телефонную трубку, готова была, судя по ее лицу, ответить за меня. Однако мне не оставалось ничего другого, лишь препоясать, как говорится, чресла, собраться с остатками сил, ухватить декана за лацканы пиджака, подтянуть его к себе. Это я и сделал.