— Итак, наконец-то ты в игре. Всего-то и требовалось написать на бумажке четыре имени.

— Снова ошибаешься. Это отнюдь не все, что требовалось. Написать имена — это было самое легкое.

— Из всего, что ты наговорил, это первое, во что я не поверю, — сказал я. — Отказываюсь верить, будто написать имена тебе ничего не стоило.

Я не стал пояснять, что мне известно, насколько это тяжело, потому, что я и сам подумывал, не составить ли список.

Он поднял руки, словно сдаваясь.

— Тя-же-ло тебе, а мне — запросто. — И опять ухмыльнулся.

— Джейкоб! — сказал я.

— Илионе придется несладко, — признал он, — но у него будет целый год на поиски нового места. Он публикует эту модную культурологическую чушь, он достаточно умелый втируша, кто-нибудь его подберет.

— Я не об Илионе думал.

— А о ком? О Финни? Он получит академический отпуск на год с сохранением половины зарплаты, чтобы закончить диссертацию в Пенсильванском университете. Он не защитится, конечно, но это его проблемы. После отпуска мы предоставим ему возможность преподавать сочинение первокурсникам на ставке доцента, если пожелает. Больше, чем он заслуживает.

— А Билли Квигли?

— Уолтер уходит из университетской редакции. Билли предложат его место. Сможет дрыхнуть там тихонько дни напролет. Я точно знаю, он давно мечтал получить работу Уолтера. — Джейкоба распирало. Того гляди запрыгнет на стол и спляшет джигу. Выражение беспримесного удовольствия превратило его лицо в маску еврейского гнома. — Так что остается лишь Уильям Генри Деверо Младший. Что же нам делать с этим засранцем?

До той минуты я считал себя равным игроком и думал, что могу справиться с Джейкобом, пусть он и имеет преимущество, поскольку выкладывает карты одну за другой, в то время как почти все мои карты уже открыты на столе. Но тут у меня сердце оборвалось. Джейкоб знает, что побил меня по всем статьям. Ему все равно, что там у меня за козыри. И когда я понял, какую карту он сейчас перевернет, меня накрыла волна дурноты и я почувствовал, как скопившаяся моча сильно давит на мой пах.

— Ошибаешься, — в отчаянии возразил я. — Остаюсь не только я, но и ты.

Я хотел спросить его, какова же была цена, что за морковку Дикки подвесил перед его носом, чтобы заставить Джейкоба играть, но тут что-то щелкнуло и встало на место. Теренс Уоттерс не стал бы тратить время на разговоры с деканом гуманитарного факультета.

— Господи! — пробормотал я. — Дикки уходит, вот оно что?

Джейкоб фыркнул:

— Пришла приливная волна и смыла его к черту.

— А тебя занесла в его кабинет. Поздравляю.

— Спасибо, — ответил он, и лишь теперь эта ухмылка исчезла с его лица.