– Shi ni, – подтверждаю я.

– Gan ma hua wo? – Она посмеивается и качает головой.

Небо за окном почернело. Огни города мигают оранжевым, желтым, синим, зеленым. Ярко и празднично горят пузатые красные фонари. Еще больше огней – у воды, где мерцают их бледные отражения. Доказательство, что мир все еще бодрствует.

Бабушка подзывает официантку, и та приносит нам меню. Уайпо показывает на фотографии блюд, что-то спрашивает о каждом из них, жестикулирует. Я слушаю мерный ритм их беседы и коротаю время, делая набросок нашего второго чайника с чаем.

Вскоре приносят наш заказ: дамплинги, фаршированный корень лотуса, тушеные листья батата, суп с лапшой и бамбуковую корзину с булочками, приготовленными на пару.

– Baozi, – говорит Уайпо, подвигая корзинку в центр стола, чтобы мы обе могли до нее дотянуться. От бамбукового дна отклеивается маленькая белая салфетка.

Хотя нет – не салфетка. Это квадратик бумаги, местами промокший от пара, и я вижу, что на обратной стороне есть какой-то текст. Спустя пару секунд и несколько осторожных движений пальцами мне удается полностью отклеить листок. Надпись от руки синей ручкой гласит:

И все. Ничего больше.

Да что за чертовщина?!

Благодаря какому-то ясному, непоколебимому инстинк-ту я понимаю: эти строки принадлежат Эмили Дикинсон.

– Shenme? – спрашивает Уайпо, видя мое лицо.

Я понятия не имею, что ответить. В пальцах ног зарождается дрожь, которая движется вверх по всему телу. Я словно землетрясение – в любую секунду могу расколоться.