– Не бойтесь, – говорим мы – говорит каждый из нас, – do not be afraid, не будьте в страхе, не входите в него, не впускайте его в себя.

Они перешёптываются, переговариваются между собой на неизвестном нам наречии – да и откуда нам знать их язык в эту самую первую встречу, если прошедшие с нашего пробуждения тысячелетия почти что стёрли наш собственный.

– Do not be afraid, – повторяем мы, и наши голоса дробятся и расслаиваются, и звучат прямо в их мыслях понятными им мыслями, и звучат в воздухе между нами искажёнными несуществующими голосами, которые мы больше не ощущаем своими, – не бойтесь нас, мы не причиним вам зла, не бойтесь, страх – это самое опасное, что есть в этом мире.

Они смотрят на нас и дрожат, и сворачиваются, и сгибаются, и стараются стать как можно меньше и при этом отступить – так, чтобы не показать нам свой страх, так, чтобы это не было похоже на бегство, так, чтобы незнакомые грозные божества остались на месте, не пошли следом за ними, не нашли дорогу в их жилища, к их запасам пищи, к их детям и старикам, в их сердца – но уже поздно, мы уже в их сердцах; сами того не желая, мы звучим в их мыслях и шагах, и они уносят нас с собой – обратно, длинной дорогой через горы и непроходимые чащи и бурные непредсказуемые потоки и долгие, обманчиво спокойные долины несут они нас к себе домой, к теплу очага.

Мы ощущаем трансформацию, произошедшую с нами, только сейчас – ощущаем её и понимаем, что она происходила всё это время, незамеченная нами; мы рассматриваем свои конечности и отражения в лесной воде и не узнаём себя и больше не понимаем, узнали ли бы мы себя, если бы остались в своём прежнем облике, и не задрожали ли бы от страха точно так же, как и они – те, кто придёт после нас. Мы почти не показываемся им всю дорогу, надёжно спрятанные в их сердцах, скрытые тьмой лесной чащи, изгибами ручья, уступами скалы, нависающей над еле заметной тропинкой; мы не желаем их страха, а потому не выступаем из темноты сияющими силуэтами, яркими даже на фоне костра, каким бы ни было сильным наше внезапное и единое – общее на всех – желание подойти поближе, вспомнить, согреться.

Поселения тех, кто придёт после нас совершенно не похожи на те, что хранит наша память, но ощущения тепла и дома и надёжности сложно с чем-либо перепутать, и мы внимательно и неторопливо обходим их строения и пространства между ними, и смотрим и смотрим до тех пор, пока нас не окликают, не называют – не по имени, наши имена давным-давно стёрлись, но каким-то ещё образом, словом, сердцем окликают нас те, кто придёт после нас и мы приходим к ним, и обнаруживаем алтарь, и огонь, и подношения.