– Не бойтесь, – говорим мы – говорит каждый из нас, – do not be afraid, не бойтесь, мы не грозные божества, скорые на расправу и скупые на милость, мы не знаем ни одного божества по имени и никогда не встречали ваших, но что-то привело нас сюда, к вам, что-то соединило нас с вами в этой сияющей точке в безграничном безбрежном океане времени, и если это был не бог, не наш с вами общий бог, то мы не знаем, что это ещё могло быть.

Они слушают нас, но не слышат, несмотря на способность наших голосов звучать непосредственно в их мыслях, несмотря на все наши старания, и рассуждения, и уверения нашими потрескавшимися, расслаивающимися голосами – они слышат наше «не бойтесь», и страх переполняет их сердца, и мы в отчаянии хотим уйти, завершиться, перестать быть источником этого страха, но у нас ничего не выходит, потому что нет на это нашей воли, как не было её с того момента, когда мы проснулись в оглушительной тишине несколько миллионов лет назад.

Устав от их страха и собственного сияния (Когда у нас появилось сияние? Было ли оно всегда?), мы опускаемся на землю возле алтаря, не смотрим по сторонам и на тех, кто придёт после нас не смотрим тоже, и только тогда, наконец, слышим в наступившей тишине один-единственный робкий вопрос:

– Кто вы? Откуда вы, новые, незнакомые божества?

– Мы не божества, – повторяем мы, но не смотрим в глаза говорящему, но чувствуем, как страх постепенно, медленно покидает его сердце, – мы не божества, мы такие же, как и вы – мы когда-то, в другое время были такие же, как и вы, и нас было много, и мы рождались и умирали и открывали новое и строили точно так же, как и вы, и всюду искали и находили богов, и добивались их милости и опасались их гнева.

– Мы не боги, – говорим мы, – ни ваши, ни чьи-то ещё; мы всего лишь отблески, отголоски того, чем вы однажды станете, чем мы когда-то были.

– Это всё, – говорим мы, – сложное и запутанное, у нас есть наша память, но и она ускользает, не поддаётся, не раскрывается нам – возможно, мы здесь чтобы предупредить, или рассказать и научить вас – или показать вам то, что нельзя, что приведёт к гибели – но память наша чиста и пуста и у нас почти не осталось слов, нас почти не осталось, do not be afraid, не впускайте страх в ваши сердца.

Они слушают нас, и слышат нас, но слушают молча, и не перебивают, и не задают вопросов – они так не похожи на нас, впрочем, мы успели забыть сами себя, что же говорить о том, кем мы были когда-то, задолго до нашего рождения.

– Do not be afraid, – говорим мы, – do not be afraid, не бойтесь, не бойтесь, мир не причинит вам вреда.