Парки аттракционов вызывают в нем странный винегрет чувств – бурное веселье пополам с печалью.

– Американские горки такие короткие! Взлетаешь и падаешь, пугаешься и хохочешь, и – раз, уже конец. Все так быстро кончается!

А еще там есть фотограф с большим самолетом из картона, в котором прорезаны выемки для лиц, так что получается, что как будто сидишь в его кабине.

– Давайте сфотографируемся в этом самолете!

Гийоме этим вечером не в настроении. Нужно признать, что он, человек, одолевший Анды, панически боится показаться смешным. И всем видом дает понять, что он против. Тони, обладатель тела столь крупных размеров, что в нем свободно помещается двое – застенчивый скромник и неуемный шут, начинает бегать вокруг него со сложенными крестом руками, как будто желая изобразить летящий самолет, и у него вылезает и свешивается галстук. Ноэль делает ласковый заговорщицкий жест. И тот соглашается, хотя бы только для того, чтобы его друг перестал выкидывать эти свои фокусы.

Тони видит взаимосвязь этой пары и не может не испытывать некой грусти. Он тоскует по Консуэло, которая отправилась в Европу уладить кое-какие дела. Или, скорее, тоскует по любви. Ему так не хватает той паутинки, что позволяет повиснуть и качаться в воздухе.

А Консуэло – его паутинка? Должна ею быть. Она чувственная, веселая, экстравагантная. Не какая-нибудь там унылая вдова! Она может быть изменчивой, фантазеркой, а еще – пленительно капризной. Он еще не знает, любит ли она его. А он? Он влюблен или это только его желание быть влюбленным? А разве есть разница? И Тони думает, что любовь сделана из чрезвычайно негибкого материала: перегнешь – сломается. Именно поэтому он не стал возражать, когда Консуэло сказала, что ей нужно ехать в Париж, чтобы оформить бумаги о наследстве. И не стал возражать даже тогда, когда она обронила что-то об одном претенденте на ее руку, оставшемся там, и что это тоже одно из дел, что ей нужно уладить. Он просил, чтобы она с ним не встречалась, чтобы отказала ему письмом. А она лишь расхохоталась, как будто он смешно пошутил. Конечно же, она с ним встретится.

А если между ними снова пробежит искра? Если их отношения возобновятся?

Ноэль видит, что он задумался.

– О чем это ты так напряженно думаешь?

– Да так, ерунда.

– Ерунда? Да у тебя лицо, как будто покойника отпевают.

Он немного краснеет.

– Думал о Консуэло.

– Замечательно!

– Думал о том, что она уехала во Францию. А там у нее вроде бы жених.

– Ой, только не говори, что ты ревнуешь!

– Ревную? – И он медлит, на пару секунд дольше, чем надо, задерживаясь с ответом себе самому. – Нет, нисколько!