– В этом случае, говоря откровенно, придется тебе отправиться за ней.

Глава 59. Буэнос-Айрес, 1931 год

Глава 59. Буэнос-Айрес, 1931 год

Вот уже несколько недель Тони с головой погружен в работу. Линия в Патагонию вошла в рабочий ритм, и есть уже летный состав пилотов, передающих друг другу почту, как эстафетную палочку, на перевалочных пунктах, летая на различных участках линии. Тони летит в Пуэрто-Сан-Хулиан, и там его встречает начальник аэродрома, сеньор Витоко, со своим фирменным обжигающе горячим мате. Поскольку Тони известно, что тот сладкоежка, он всегда привозит ему сладости, купленные в кондитерской на улице Коррьентес. А в Рио-Гальегос он обычно ужинает и ведет беседы с сеньором Эрасмо, членом «Рабочего профсоюза», мечтающим о победе анархизма. Иногда он долетает до Магелланова пролива, где озирает с неба спящие вулканы, и ему кажется, что летит он над какой-то другой планетой.

Но в воздухе носится что-то странное. Быть может, то, что лишает его покоя, – одиночество. У компании финансовые проблемы, и их блестящие проекты по расширению понемногу сворачиваются.

Тони много работает над романом о ночных полетах. Написал больше четырехсот страниц. Ему кажется, что слов там перебор. Словно пастух в Патагонии, он целыми часами прочесывает свой текст, выстригая лишнюю шерсть.

Архитектор бы из него не вышел. Он словно делает в доме ремонт, но не только убирает деревянные и кирпичные межкомнатные перегородки, а еще и рушит несущие стены и балки в конструкции романа. Однако ему все равно: литературу, просчитанную и взвешенную, как лекарство, он ненавидит. Жизнь беспорядочная и неистовая, а литература – одно из ее последствий.

Теперь он летает со связистом, потому что это уже стало правилом: рядом с пилотом должен быть радиотелеграфист, который постоянно передает координаты самолета и получает указания с пунктов контроля всех аэродромов, над которыми они пролетают. Полет теперь уже не такое одинокое дело, как раньше; и хотя рев моторов все равно не позволяет вести беседы, зато можно обмениваться записками, накорябанными второпях на маленьких листочках, что передаются из руки в руку: «Сан-Хулиан – мелкий дождь, ветер северо-запад, умеренный».

В своем романе он показывает вхождение самолета в ночь – с медлительностью баркаса, оставляющего позади портовые огни. Пилота едва подсвечивает слабый отблеск циферблатов на приборной доске. Он переводит взгляд вниз и с нежностью смотрит на далекие огоньки в каком-нибудь накрытом мглой поле, где как раз сейчас, наверное, к ужину накрывают скатертью столы. Для него каждая зажженная лампочка – домашний очаг.