– Спасательная операция не возобновится до завтра, почему бы вам не пойти домой отдохнуть? – вежливо интересуется координатор.

– Потому что меня изматывает не усталость, а неизвестность.

– Но вам наверняка будет спокойнее дома, с вашей супругой.

– Вы просто мою супругу не знаете.

Пытается улыбнуться, хотя бледным губам удается изобразить лишь слабое подобие улыбки. Он участвовал во многих спасательных операциях и хорошо знает, что техники правы. Ничего до завтра происходить не будет, а здесь он скорее мешает, чем помогает.

Домой он возвращается, еле передвигая ноги. И чуть ли не поминутно смотрит в небо. Звезд нет. Там, наверху, нет ни проблеска света.

Нет просвета и на следующий день. И на следующий нет. Никакого просвета.

Тони спит на диване в гостиной, возле телефона. Каждый день он звонит в оперативный центр, но получает один и тот же ответ. Ничего. Надежды найти их живыми тают. Проходит еще два дня – ничего. Худшие прогнозы теперь становятся единственными. На пятый день раздается телефонный звонок, звонят из отдела по связам с общественностью: он уже несколько дней не появляется на рабочем месте, не объясняя своего отсутствия.

– Не ждите меня.

– Не ждать вас сегодня?

– Не ждите меня больше никогда.

На седьмой день звонит телефон. Он хватает трубку со смесью страха и надежды, но звонят не из «Эр Франс». Говорит директор «Л’Ентранзижан». Просит его написать заметку в память о Жане Мермозе.

Сначала он не понимает, как будто с ним говорят на другом языке. Директор мягко настаивает: ведь вы его знаете, вы лучше других сможете рассказать Франции обо всех достоинствах Мермоза.

– Мне неинтересны его достоинства! – кричит он в ответ. – Мермоз полон недостатков. Когда договариваешься с ним о встрече, он всегда опаздывает и никогда не извиняется. Он упрям, дьявольски упрям, и он нетерпимый!

Директор на другом конце линии умолкает и произносит только:

– Я вас не понимаю…

– Я ни в коем случае не могу рассматривать его со стороны холодного совершенства мертвых!

И, возмущенный, вешает трубку. Как могут эти придурки думать, что Мермоз мертв?

И продолжает дежурить у телефона. Спит на диване, обедает и ужинает за журнальным столиком готовыми блюдами, что приносят из бретонского ресторанчика на углу: соленые блинчики, мидии, картошка фри. Просмотренные газеты на полу выросли в целую гору старых новостей. Иногда Консуэло сидит рядышком. Иногда укладывается к нему на диван и нежно ласкает. А иногда красится такой темной помадой, что губы кажутся черными, и отправляется в театр или на ужин, который длится неимоверно долго, и никаких объяснений она не дает.