И не может понять, почему, когда они с Папуасом живут вместе, все немедленно разлаживается, и, напротив, когда он далеко, она так по нему скучает.

Тобогган подходит к ней сзади и объявляет, что она просто чудо. И легонько целует ее в шею – ей становится щекотно, и Консуэло смеется. Смех – вот что ей нужно. Смех – это способ смотреть на мир, не обращая взгляд в сумрак внутри себя. Она протягивает другой фужер, чтобы кто-нибудь налил ей пунша, и хохочет еще громче.

А Тони тоже уезжает, он едет в Германию, чтобы написать серию заказанных ему статей.

Получить разрешение на въезд в Германию в эти дни наивысшего напряжения кажется невозможным, но благодаря связям Николь им удается получить разрешение за пару дней; они садятся в его машину и отправляются в соседнюю страну. Николь – прекрасная белокурая незнакомка. Есть в ней что-то такое, чего он никогда не может понять, какая-то закрытая на замок дверца, где хранятся ее секреты.

– Николь… как ты можешь знать столько важных людей в Германии?

– У меня есть знакомства даже в аду.

Они нанесли визиты в роскошные дома ее друзей, совершили прогулку во взятом напрокат самолете, за штурвалом которого сидел он сам, и с тревогой понаблюдали за бешеной активностью страны, явно готовящейся к событиям огромных масштабов. Германия это отрицает, но она разбухает в самом центре континента и отбрасывает на Европу угрожающую тень.

Вернувшись в Париж, он видит, как ездят по улицам те же автомобили и те же трамваи. Над террасами на проспектах все так же вьется дым сигар, а на столиках все так же стоят стаканы с оранжиной и стеклянные сифоны с блестящими попугайскими клювами. Мужчины в фетровых шляпах читают газеты, перед ними – чашки кофе. Чистильщики обуви носят свои деревянные ящики на ручке в форме подошвы ботинка. Город кажется таким же, но он другой. Разговоры эмоциональнее; влюбленные, что прощаются на углу, делают это с большей торопливостью; регулировщики движения машут жезлом с бо́льшим нетерпением. Открыто о войне никто не говорит, но угроза носится в воздухе как вирус гриппа. В Париже все кашляют.

Несколько недель назад премьер-министр Франции Эдуар Даладье вместе с английским премьер-министром Чемберленом в Мюнхене принял участие в переговорах с канцлером Германии Адольфом Гитлером. Этот человек, незначительный вплоть до размера своих усов, отбрасывает на Европу ужасающую тень. Он пожелал присоединить к Германии Судетскую область, принадлежащую Чехословакии, на том основании, что большинство населения там говорит по-немецки. Гитлер не просит, он требует. Газеты назвали подписанный там документ «мюнхенским договором», но это не договор, это капитуляция.