– Сэр, не желаете ли вафельных трубочек? Полдюжины за десять центов.

И поскольку этот недюжинного роста мужчина, с виду иностранец, смотрит на него с удивлением, мальчик повторяет свое предложение по-испански, с мексиканским акцентом своих родителей.

– Но, парень, сейчас же уже поздно. И холодно. Что ты здесь делаешь? – отвечает Тони на своем спотыкающемся испанском.

– Ищу людей, сеньор.

Тони изумленно поднимает брови. Семь миллионов жителей, а тротуары пустые.

– Никого нет.

Мальчик кивает, печально глядя на свой лоток, доверху наполненный хрустящими вафлями. Тони обводит его внимательным взглядом. Лет двенадцать. Одежка нищего, а зеленые глаза – глаза принца. Этот мальчуган, что ищет людей в холодном цементе большого города, кажется ему самым одиноким человеком на планете.

– А я люблю вафельные трубочки…

– Правда, сеньор? Полдюжины за десять центов…

– Я чрезвычайно прожорлив.

– Сколько желаете?

– Все.

И достает из бумажника две долларовые купюры, на которые мальчик глядит широко открытыми глазами. Тони распихивает по всем карманам бумажные кульки с вафельными трубочками и еще несколько вынужден взять в охапку, словно букет цветов.

– Ты живешь далеко?

– Далеко, сеньор.

– Я тебя провожу.

И тут на его глазах мальчик хмурится и делает шаг назад. Отстраняется, как те привыкшие жить на свободе животные, что не желают приручаться.

– Сейчас слишком поздно, чтобы ходить по улицам одному.

Мальчик хочет убежать.

– Погоди!