Его новая книга уже на пути в типографию. Издателю оказалось совсем не легко заставить автора внести кое-какие изменения в «Полет в Аррас»[7]. История довольно сильная, но ему представляется, что пессимистические философские отступления снижают ее привлекательность для американской публики, желающей чистого действия и безупречных героев, которыми можно восхищаться. Но Сент-Экзюпери не был расположен идти на уступки. Рейнал толковал ему о предпочтениях американских читателей, а он упрямо твердил, что ему до лампочки, что скажет публика.

Рейнал хорошо знает тот материал, с которым работает. Писатели как артисты: вечно говорят, что им совершенно все равно, что там думает публика, да и коммерческую сторону издательской деятельности они презирают, однако, когда издатель за них платит, они хотят жить не в дешевом пансионе, кишащем тараканами, а в отеле «Ритц», да и аванс им неизменно кажется слишком скромным. По этой причине Юджин Рейнал помалкивает. Кроме всего прочего, он знает, что они хрупкие.

Издатель интересуется его новыми литературными проектами. Тони улыбается и держит паузу, гоняя по тарелке стручковую фасоль – гарнир к стейку, – будто собирается поведать о какой-то проделке.

– Есть у меня кое-что – несколько страниц. Черновики, конечно. Но это самое ценное, что у меня есть, мое сокровище. – Он делает драматичную паузу, а потом поднимает на них глаза. – Я работаю над итоговым своим сочинением.

– И о чем же оно? Это роман?

– Роман? Нет, я бы так не сказал. Это послание.

– Послание кому?

На лице Тони изумление – его спрашивают об очевидном.

– Послание человечеству. О долге, чести, добродетели…

Рейнал на секунду впадает в ступор, ищет подходящие слова. Людям нужны развлечения, а не проповеди.

– Чрезвычайно интересно!

Все трое молчат. Рейнал произнес свою реплику со столь преувеличенным энтузиазмом, что никто не поверил. Мадам Рейнал ловко уводит разговор в другую сторону.

Когда наступает время ликеров, официант открывает блокнот – записать заказы. Тони просит рюмку «Гран-Марнье».

Официант каменеет с недоумением во взгляде, сначала обращенным на него, а потом – на мадам, которая служит переводчиком.

– Боже ты мой, официант – и не знает, что такое «Гран-Марнье»! В Париже такого сию же секунду выставили бы за дверь!

Супруги Рейнал делают вывод, что речь идет о каком-то алкогольном напитке, и спешат попросить официанта, чтобы он перечислил все имеющиеся у них ликеры, но ни один из них не удовлетворяет Тони. Он замолкает и вперяет взгляд в свою пустую тарелку, словно разобиженный ребенок. Это, конечно, мелочь, но она разрушила очарование момента: они не во Франции. Франция осталась по ту сторону океана.