Он так резко оборачивается, будто не слышал, как парковался и разворачивался Тим. На бедрах у него коричневый кожаный пояс с инструментами.

– Клянусь, все не так крипово, как выглядит.

– Ну, выглядит довольно крипово.

Бо улыбается – уверенно и в то же время взволнованно.

– Я тут помогал отцу по работе, и на заправке мы столкнулись с твоей мамой. Я так понял, в старших классах они пару-тройку раз ходили на свидания.

Я смеюсь.

– Ничего удивительного.

– Она снова пожаловалась на парадную дверь, и отец… Ну, на самом деле я сам вызвался заехать и починить ее. Надеюсь, это не слишком странно.

Я сажусь на крыльцо, и он опускается рядом.

– Ну, скажем так: странновато. – Слова, произнести которые я не могу, камнем давят на грудь. – И как, починил?

– Вообще поломка оказалась ерундовая. Не понимаю, как вы так дотянули.

Я прижимаю колени к груди.

– Просто, когда парадная дверь сломана, ее не нужно открывать.

Бо тянется мне за спину и поворачивает ручку. Дверь широко распахивается.

– Теперь никаких отговорок.

– Ага. – Я указываю на его шею. – Что у тебя за подвеска?

Он вытягивает из-под футболки цепочку с нательной иконкой.

– Святой Антоний, – объясняет он. – Говорят, он помогает найти потерянное.

– И что же ты ищешь?

– Не знаю. – Он прячет подвеску обратно за пазухой. – Может, уже нашел. Хотя иногда кажется, что это меня нашли.