После поражения Сербии в войне Петербург пересмотрел отношение к объединению Болгарии, решив признать его, как свершившийся факт, но с условием заключения между Портой и болгарским правительством такого соглашения, которое ограничивало бы полномочия Баттенберга и открывало возможность его устранения в будущем. Султанским фирманом каждые пять лет князь (без упоминания имени) назначался генерал-губернатором Восточной Румелии, остававшейся в составе Османской империи. Подписание 24 марта (5 апреля) 1886 г. Топханейского акта послами шести великих держав и представителем Турции явилось международным признанием объединения Болгарии.

Это заставило российскую дипломатию скорректировать курс балканской политики[817]. Он был сформулирован в записке посла в Константинополе А. И. Нелидова составленной в июле 1886 г. и одобренной Александром III, и базировался на осторожных действиях в рамках европейского концерта, сохранении мира, невмешательстве в дела Болгарии, возобновлении секретных переговоров с Портой. Но низложение Баттенберга в августе 1886 г. в результате заговора вызвало очередной виток кризиса. Петербург, непричастный к свержению князя, известил об этом Берлин, Вену и Константинополь, и предписал своим агентам в Болгарии не общаться с заговорщиками. Через несколько дней новый переворот вернул престол князю, который телеграфом запросил поддержки у Александра III.

Участники совещания в МИД, стремясь избежать применения силы, составили ответ князю в мягкой форме. Однако царь, продержав у себя проект телеграммы в течение суток, кардинально изменил смысл документа, категорически отказавшись одобрить возвращение князя. Тот покинул Болгарию, но к власти пришло проавстрийски настроенное правительство (регентство) и отношения между Петербургом и Софией, а также между Петербургом и Веной обострились.

Российской дипломатии пришлось отказаться от выжидательной позиции, предложенной Нелидовым, однако четкой и последовательной линии выработать не удалось. Гирс, А. Е. Влангали, И. А. Зиновьев предпочитали осторожную тактику, и, не применяя военной силы, в согласии с партнерами по союзу вести переговоры с регентством. Александр III был настроен действовать решительно, оказывая прямой нажим на Софию. Эту позицию поддерживал кн. Бисмарк, подавая через посла в Берлине Павла Шувалова провокационные советы оккупировать Болгарию.

Царь направил в Софию эмиссара для передачи правительству «советов», в случае невыполнения которых грозил не признавать законности его действий. Миссию поручили военному агенту в Вене генералу Н. В. Каульбарсу, но поскольку Гирс уклонился от ее подготовки, генерал не имел четких инструкций МИД. Его самоуверенность, резкий тон, нетактичные действия привели к провалу дипломатической миссии, и тогда он предложил прибегнуть к силе. Участники заседания в МИД в августе 1886 г. высказались против оккупации Болгарии, что могло бы привести к общеевропейской войне, и это мнение одобрил Александр III. По поручению Гирса товарищ министра В. Н. Ламздорф составил «Исторический обзор», где определялась тактика внешней политики, и мотивировалась необходимость сотрудничества с Берлином и Веной. Ее лейтмотивом было «терпеливо выжидать событий», а до тех пор поддерживать добрые отношения с Турцией, дабы она не открыла Проливов Англии, и упрочивать военно-морские силы, чтобы оказаться во всеоружии, когда «вопрос о Проливах встанет перед Европой как неизбежность»[818]. Однако ясной и последовательной стратегии и тактики действий снова не удалось выработать.