К этому времени военные корабли держав двинулись в Эгейское море, чтобы войти в Проливы по первому сигналу послов. Петербург предоставил русскому послу в Константинополе право вызвать в Босфор корабли Черноморского флота, телеграфировав непосредственно командующему. Казалось, все было готово к дележу турецкого «наследства». 21 октября (3 ноября) 1912 г. Порта обратилась к державам за мирным посредничеством. Но 7 (20) ноября на ближних подступах к столице турки остановили наступление болгарской армии, а 20 ноября (3 декабря) было подписано перемирие. После того как 15 (28) ноября сербские войска заняли Дураццо на берегу Адриатики, Вена потребовала от Сербии уйти из албанских земель, а 19 ноября (2 декабря) 1912 г. из Берлина заявили, что в случае угрозы существованию Австро-Венгрии Германия выступит на ее стороне ради защиты собственного положения.

Интересы Петербурга и Вены в приостановке войны на Балканах совпадали лишь отчасти. Если Россию не устраивало утверждение Болгарии на берегах Босфора, то Австро-Венгрию – появление Сербии на берегах Адриатики: получив выход к морю, она гораздо меньше зависела бы от двуединой империи. Германия, поддерживая Австро-Венгрию, подстрекала ее на вооруженное выступление против Сербии и обещала свою помощь, учитывала, что Россия не готова в военном отношении. 9 (22) ноября 1912 г. в ходе переговоров в Берлине союзники согласовали стратегические планы на случай европейской войны. Австро-Венгрия сосредоточила крупные силы на сербской границе, а также в Галиции против России на случай, если та вступится за Сербию.

Россия также провела военные приготовления: 10 (23) ноября 1912 г. на совещании под председательством Николая II было одобрено предложение о мобилизации Киевского и части Варшавского военных округов. Петербург хотел избежать открытого отступления перед германско-австрийским блоком как это было в дни Боснийского кризиса. Белграду в то же время советовали не доводить дела до вооруженного столкновения. Париж, напротив, осенью 1912 г. проявлял воинственность, особенно после побед болгарской и сербской армий: там склонялись к тому, чтобы не отступать перед Веной, имея в виду собственные интересы.

В результате расчетов, сделанных еще до начала войны на Балканах, французский генеральный штаб приходил к выводу, что интервенция Австро-Венгрии в Албании или в Македонии могла бы вызвать всеобщий конфликт в самых неблагоприятных для Тройственного союза условиях, и тогда «Антанта имела бы наибольшие шансы на успех и могла бы одержать победу, которая позволила бы ей перекроить карту Европы…». Информация о том, что Петербург не намерен провоцировать европейскую войну даже в случае нападения на Сербию, обеспокоила Париж, который потребовал от союзницы энергичнее готовиться к военным действиям. Там подчеркивали, что речь идет о противодействии гегемонии Австро-Венгрии на Балканах.