Из заявления Пуанкаре было ясно, что в случае возникновения осложнений Франция не решится на военные действия только из-за балканских вопросов. Но если Германия окажется причиной применения casus foederis, Россия может рассчитывать на полное и точное выполнение союзницей своих обязательств. Это предвещало Петербургу гораздо более активную поддержку в конфликте из-за Балкан, чем та, которую оказывал ему Париж во время Боснийского кризиса. Если бы произошло столкновение России с Австро-Венгрией, вмешательство Германии было бы несомненным, и на этот случай Пуанкаре обещал военную помощь. Сазонов же заявил, что Россия не примет активного участия в военных действиях, вызванных какими-нибудь внеевропейскими колониальными вопросами, до тех пор, пока жизненные интересы Франции в Европе останутся незатронутыми.

Почти одновременно с сербо-болгарскими происходили и греко-болгарские переговоры, без активного участия Петербурга, но с помощью Лондона. По предложению Афин стороны обязывались оказать друг другу военную помощь при нападении Турции на одну из них, а также в случае нарушения Турцией их прав, вытекающих из международных договоров или основных принципов международного права. София сообщила проект Петербургу, который тщетно попытался ослабить его опасность. 16 (29) мая греко-болгарский договор был подписан, и 22 сентября (5 октября) дополнен военной конвенцией.

Тем временем Вена, сколачивая другой блок – Турции, Болгарии и Румынии, не оставляла планов разгрома Сербии. Однако Болгарию привлекали не сербские, а турецкие владения, Румыния же претендовала не на Сербию, а на болгарскую Южную Добруджу. Поэтому австрийская затея провалилась.

Создавая балканский блок, Петербург готовился к мировой войне. Однако он переоценил свое влияние: по меткому замечанию В. М. Хвостова, «орудие вышло из повиновения у мастера». Балканский союз начал действовать раньше, чем завершилась военная и дипломатическая подготовка правящих верхов России, необходимая для того, чтобы использовать его в своих интересах. Если Петербург поддерживал на Балканском полуострове статус-кво и не форсировал начала войны, то балканские правительства торопились действовать, тем более что в регионе было неспокойно. После резни в Македонии осенью 1912 г. София и Белград потребовали от Порты выполнения ст. XXIII Берлинского трактата – радикальных реформ в Македонии, равносильных полному ее освобождению от турецкой власти. Порта по обыкновению лавировала и тянула время. В августе 1912 г. в Софии было принято решение: если Турция немедленно не приступит к реформам – начать против нее войну.