Все эти сплетни доходили и до Габора Барна, главным образом через жену. Соседки нет-нет, да и кольнут:

— Слыхала, соседушка, что про вас негодница Юльча Варга рассказывает? Будто бы в хлебном амбаре на рассвете, значит, огонек приметили!

Говорили об этом весьма осторожно, обычно передавали как чьи-то слова. Но был однажды и такой случай: одна из женщин присмотрела себе на дрова оконную раму из господского дома. Однако Габор не разрешил взять ее. Тогда обиженная женщина кинулась к жене Габора и в сердцах выпалила ей то, чего не отважилась сказать ее мужу: это что же? Вам, значит, можно, а другим нельзя?

Был и такой случай, когда старая Жигаи, и прежде ненавидевшая Габора за то, что он, а не ее муж стал старшим батраком, хотя они, Жигаи, дольше других на хуторе жили, крикнула Габору:

— Глядите, люди добрые, и этот тоже реакционером стал. Недаром, видно, всю жизнь другими командовать любил!

Сплетни обижали Габора Барна до глубины души, а поскольку он еще не имел опыта и не умел пропускать мимо ушей такие вещи, то, огорчившись не на шутку, созвал хуторян на сходку. Но когда он прямо сказал собравшимся в бывшем господском доме батракам, какие грязные слухи о нем распускают, и доказал при всем честном народе, что во всем этом нет ни капли правды, то поддержать обвинение желающих не нашлось. Напротив, все, в том числе и любители сплетен, в один голос обрушились на «скверную бабу», осмелившуюся «этакое выдумать».

Однако для такого человека, как Габор Барна, который, как говорят, работал не за страх, а за совесть и зорко стоял на страже общественных интересов (даже среди ночи часто можно было встретить Габора, обходившего хутор, видеть, как он попыхивает своей трубкой; ведь Габор знал, что жулики еще не перевелись, — то и дело чего-нибудь недосчитывались), одних слов было недостаточно. Он заявил, что слагает с себя свои обязанности.

— Будет с меня, выбирайте другого! Пусть попробует с мое, да и вы его испытаете.

Но люди не согласились и другого выбирать не стали. Так и разошлись, ничего не решив. Батраки в то время еще не умели даже организоваться и не были способны создать оппозицию — у них не было вожака. Их оппозиция, их враг таились в их душах, в их рабских душах. Они не выбрали другого взамен Габора потому, что никто не посмел стать на его место.

Тогда Габор пошел в село, к Габору Кишу. Ему он мог излить душу. Поведав Кишу свои обиды, Габор попросил у него совета. Как быть? Дальше так продолжаться не может. Он не в силах больше терпеть клевету и незаслуженные упреки; он, Габор Барна, никогда еще ничего не украл, даже у хозяина. Он не лодырь и своими руками всегда себе кусок хлеба заработает, не нужно ему ни должностей, ни почета.