Одним словом, вовсе не нужно ни лунных ночей, ни блужданий по парку, ни катаний на лодке при луне, ни того особого настроения, какое создают совместные посещения кино, театров и танцевальных вечеров, чтобы в сердце здорового, в расцвете сил, молодого кузнеца зародилась любовь. Ведь хотя ему скоро тридцать, он еще не имел ни возможности, ни времени подыскать себе подругу и обрести то заманчивое, таинственное счастье, каким представляется семейная жизнь молодому холостяку, которому отвратительна любовь, купленная за деньги, и который по своей деревенской «непросвещенности» и опыту солдатской жизни с ужасом сторонится скверных болезней.

Слепая, склонная к самообману любовь может родиться в лавке точно так же, как и на балу или на теннисном корте, ведь царица магазина может порхать мотыльком ничуть не хуже, чем царица бала. Разумеется, лучше было бы узнать друг друга на совместной работе — ведь только в испытаниях и труде можно разобраться, что же за человек твоя будущая подруга, но в те времена на заводе, где работал Йожи, девушек еще не было.

Глядя на Ибойку, искушенный мужчина видел бы прежде всего ее тело и был бы не прочь обнять ее, что легко угадывается по взгляду. Но воображение Йожи не осмеливалось заходить так далеко, и Ибойка это чувствовала. Йожи пока еще жил в экстазе бестелесного обожания. Он был влюблен не в тело ее, а в нее всю, во все ее женское существо. В ту пору он еще и сам не знал, что именно обожает в ней — женщину или только самку, да это и неотделимо в начале любви. Тот, кто подростком не увивался за девушками и не познал любовных утех в юности, в глазах опытных женщин, даже став зрелым мужчиной, остается немного «растяпой».

Ибойка знала или догадывалась обо всем этом. Она чувствовала, что из таких-то вот влюбленных и выходят мужья, и к тому же хорошие мужья. Разумеется, под словом «хороший муж» все женщины понимают разное, но когда хотят выйти замуж, об этом не говорят и, вероятно, даже не думают.

Не думала об этом и Ибойка.

4

4

Дальше наша история так обыкновенна и до того похожа на другие, уже столько раз перерассказанные, что даже как-то неловко повторять ее снова. Встречаясь у прилавка, молодые люди вынуждены были заговорить, хотя бы о покупках, и вскоре служащие магазина — в первую очередь, конечно, девицы и изголодавшиеся по мужскому обществу женщины (по статистическим данным, после войны в Будапеште женщин было на сто тридцать тысяч больше, чем мужчин, причем излишек составляли в основном девушки на выданье) — начали подтрунивать над Ибойкой: «Иби, а ведь этот высокий молодой брюнет влюблен! Так и ест тебя глазами… Смотри не упускай своего счастья, Ибика, человек он стоящий, зарабатывает неплохо, на заводе он ударник, вина не пьет…» (О нем уже знали все.)