Бывало, идёшь из школы, а у квартиры стоит очередной матросик: здравствуйте, я от Олега. Мы жили очень скромно, но мама всегда держала какие-то консервы или еду на случай такого внезапного визита. А после дембеля у нас ещё неделю жили и спали на полу человек пятнадцать с Алькиного корабля.
По специальности гидроакустик, в звании старшины первой статьи он вернулся домой в начале 1973-го с несколькими тяжёлыми пластинками, на которых были записаны разные гулы кораблей и подлодок, и с чемоданом, набитым книгами из корабельной библиотеки. Хватился ли кто и через годы этой пропажи – история умалчивает.
«Уходил я на флот в 1969-м: другая жизнь, теперь даже и непонятная, с остатками тёплой патриархальности. В начале 1973-го я вернулся в изменившийся мир. Всюду, где запахло деньгами, встали хозяевами ражие, мордастые парни.
Вспоминать флот было „неприлично“. Торжествовало новейшее, „интеллигентское“ воззрение, будто всё, что в погонах – непорядочно и дурно…»
Флот навсегда остался огромной и важной частью его жизни. Знал его, понимал, изучал, работал в архивах. День военно-морского флота всегда был
Но главное, именно там, на флоте, он понял, чем хочет заниматься в жизни. Будто эти три года всё поставили на свои места. Он сделал выбор. Вернулся и – поступил в университет. На журналистику. Почему с его пониманием и чутьём языка не на филологический? Не знаю. Почему на заочный? Наверное, ему просто нужен был диплом и дорого было время.
К тому же надо было работать: сёстры-школьницы, мама, бабушка. Наш многообразованный отец с нами уже не жил, решив, что для художника большая семья – обуза. И Алик стал единственным и главным мужчиной в семье.
Ему был куплен письменный стол. На стене появились афиши театра имени Комиссаржевской, куда он пришёл монтировщиком сцены. С детства помню строчки с названиями спектаклей Агамирзяна: «Люди и мыши», «Если бы небо было зеркалом…»
А совсем скоро рядом на стене появились листы с расчерченными гнёздами: предметы, даты экзаменов, зачётов, курсовых. На безмятежные студенческие годы времени больше не было.
Он закончил университет экстерном. За два года. Вместо шести. Непобитый рекорд ЛГУ.
Согласно графику на стене сдавал один за другим зачёты, экзамены, снова зачёты. Каждый раз с короткой справкой из деканата: «досрочно». Вдоль стены вырастали штабеля книг по античке, через неделю их сменяли штабеля зарубежки и далее по списку предметов. Он читал очень быстро. Память была феноменальная. Не знаю, как выдерживал. Злило высокомерие некоторых преподавателей: не каждый был готов принять в студенте равного, да ещё дерзкого, идущего экстерном.