Вполне понятно, что подобные упражнения вели к потрясению всей нервной системы, и через несколько времени у такого мюрида начинались внезапные каталепсические припадки, которые считались второй степенью джязбе и носили название «зульмат», то есть потемнение. Человек, достигавший такого состояния, считался избранником Божиим.

Впрочем, мусульмане допускали возможность зульмата и у иноверцев, если последние отличались строгим образом жизни и усердием в исполнении требований религии.

Но высшей степени джязбе достигает только муршид.

«Муршид посвящает всю свою жизнь созерцанию божественных истин, поддерживая сношения с внешним миром только посредством своих учеников. С самого рождения отмеченный рукою судьбы будущий муршид идет сначала посреди мирской суеты наравне с прочими людьми до тех пор, пока не настанет его час. Об этом времени он узнает или потому, что получает призвание от наставника, которому указанием свыше велено поучать его, или же по внутреннему голосу, который зовет его часто в край неведомый. Голос этот наружным образом проявляется в состоянии джязбе, о котором сказано выше. Присутствие в человеке способности к джязбе обозначает призвание его к тарикату: это – будущий мюрид. Достигая полного развития, джязбе обращается потом в зульмат, который, в свою очередь, обращается в „карамат“ – в прозорливость, и мюрид через это вступает в область „хякитата“, то есть становится муршидом. Он становится с этого времени чист, как стекло, и, в свою очередь, видит, как сквозь чистое стекло, все помыслы людей, не только входящих с ним в сношения, но и отсутствующих, которых он даже не знает. Из числа последних он при свидании узнает людей доброжелательных, называет их по имени, никем не предуведомленный, и обходится с ними ласково; от людей же дурных, питающих недобрые замыслы, муршид старается заблаговременно удалиться, и если это исполнить невозможно, то, не задумываясь, обличает их намерения и дела».

Муршид старался хранить свой дар в тайне от всех, но, конечно, это невозможно; слава о нем быстро распространялась, и к нему стекались со всех сторон толпы, желавшие поступить в мюриды. После первоначального ознакомления с вновь поступившими учениками муршид выбирал из них лиц, наиболее способных к восприятию тариката, а остальным советовал или совсем отказаться, или поступить в ученики к другому наставнику, от которого они скорее могли получить пользу.

Свое звание муршид передавал не всем своим мюридам, а выбирал из них наиболее подходящих и назначал их в другие области, ибо в одной области двух муршидов быть не могло; остальные ученики по окончании всего курса учения делались обыкновенными гражданами; но, соблюдая во всей строгости постановления тариката, они, конечно, пользовались глубоким уважением местного населения. Главный муршид иногда назначал из их среды несколько человек в помощники областным муршидам, и они тогда назывались «маазунами». Преемником главного муршида мог быть или назначенный им самим один из областных, или же старший из учеников. Муршидом мог быть даже неграмотный человек, ибо его сила не в учености и знании, а в силе вдохновения, получаемого свыше и все верили, что такой муршид без особенного изучения, только силой молитвы, приобретал самые отвлеченные познания и становился ученейшим из смертных.