«Устроенные на восточном берегу Черного моря укрепления, основанные для прекращения грабежей, производимых обитающими на том берегу черкесскими племенами, и в особенности для уничтожения гнусного их промысла – торга невольниками, – в продолжение зимы и начала весны нынешнего года подвергались непрерывным со стороны их нападениям. Выбрав это время, в которое береговые укрепления, по чрезвычайной трудности сообщения, ниоткуда не могли получить помощь, горцы устремились на оные со всеми силами. Но в ожесточенной борьбе с горстью русских воинов они встречали везде мужественное сопротивление и геройскую решимость – пасть до последнего человека в обороне вверенных им постов.

Гарнизоны всех этих укреплений покрыли себя незабвенною славою. Из них в особенности гарнизон укрепления Михайловского явил пример редкой неустрашимости, непоколебимого мужества и самоотвержения. Состоя из 500 только человек под ружьем, он в продолжение двух часов выдерживал самое отчаянное нападение свыше 11 тысяч горцев, внезапно окруживших укрепление, несколько раз отбивал их и принуждал к отступлению. Но, когда наконец потерял в жестоком бою большую часть людей, гарнизон не видел уже возможности противостоять неприятелю, в двадцать раз его сильнейшему, он решился взорвать пороховой погреб и погибнуть вместе с овладевшими укреплением горцами.

На подвиг этот, по собственному побуждению, вызвался рядовой Тенгинского пехотного полка Архип Осипов и мужественно привел его в исполнение. Обрекая себя на столь славную смерть, он просил только товарищей помнить его дело, если кто-либо из них останется в живых. Это желание Осипова исполнилось. Несколько человек храбрых его товарищей, уцелевших среди общего разрушения и погибели, сохранили его завет и верно его передали. Государь император почтил заслуги доблестных защитников Михайловского укрепления в оставленных ими семействах. Для увековечения же памяти о достохвальном подвиге рядового Осипова, который семейства не имел, его императорское величество высочайше повелеть соизволил: сохранить навсегда имя его в списках 1-й гренадерской роты Тенгинского пехотного полка, считая его первым рядовым, и на всех перекличках, при опросе его имени, первому отвечать: „Погиб во славу русского оружия в Михайловском укреплении“.»

На горцев эта удача подействовала воспламеняюще. Они уже считали себя победителями и двинулись было к Кубани. Здесь сперва их тоже ожидал успех. Они взяли и разорили укрепление Николаевское и ударились на Абинскую крепость. Но здесь все их попытки овладеть ею кончились неудачею. Трижды кидались горцы на штурм, и каждый раз русские отбивали их, нанося страшный урон. Абинска горцы так и не смогли взять. Они отхлынули в свои земли, не упрочив за собой ничего, что дали им первые весенние успехи. За лето русские успели оправиться, и к осени на правом фланге появились укрепления Зассовское, Махошевское, Темиргоевское – на Лабе, а на Черноморской линии были возобновлены укрепления Вельяминовское и Лазаревское. Русские опять прочно стали на Западном Кавказе, и тогда началась борьба упорная, беспощадная. Не было того, что обыкновенно принято называть сражением, битвою, происходили отдельные схватки, стычки, – словом, началась «малая война», в которой противники постоянно менялись своими ролями. Не было ни обороняющихся, ни наступающих, были только отчаянные борцы, стремившиеся лишь к отдельным победам. Весь огромный край был охвачен войною, которой и конца не предвиделось. Упорство горцев объяснялось, главным образом, тем, что они получали все необходимое для борьбы из соседней Турции. Россия же не могла уделять много сил правому флангу, то есть Закубанью. Борьба на левом фланге, несмотря на победы под Ахульго и в лесах Чечни, все разгоралась и разгоралась, а тут еще приходилось напряженно следить за центром, то есть за обеими Кабардами. С этого времени почти все усилия русских были направлены на Дагестан и Чечню; правый же фланг был предоставлен своим собственным силам.