И вот они сидят за партами, – ночь разглядывает их своим гигантским чёрным глазом, а они, заворожённые, тонут в мазутном омуте зияющего исполинского зрачка.

Но темнота – совсем не страшна, когда рядом с тобой друг.

Аладдин

Аладдин

Под школьной лестницей есть деревянная дверь. Куда она ведёт? Никто не знает…

О происшествии в электричке Андрей Штыгин никому не рассказал. Он до сих пор даже не понял, что их ограбили. Его друг, Вася Зайцев, затаился и ни разу ему с тех пор не позвонил. И самому Андрею не хотелось звонить – было почему-то стыдно, словно это не их ограбили, а сами они взяли у кого-то чужое.

Привычный мир юноши рухнул – в нём поселился какой-то страх, который невозможно было забыть. Он никак не мог понять, почему не появилась вовремя полиция или кто-нибудь из взрослых не пришёл на помощь. Неужели надеяться не на кого? И его, такого весёлого, модного, острого на язык, легко могут покалечить и даже убить в любой подворотне?

Ему не хватало командирских часов, подаренных отцом, и он по привычке смотрел на пустое запястье.

Ему не разбили нос, не поставили синяков, а только расшибли нижнюю губу со стороны зубов. Ранка во рту никак не заживала и постоянно напоминала о том унижении, которое они пережили.

Он уже неделю жил в какой-то непреходящей тревоге, как будто ему продолжала угрожать опасность. Едва проснувшись утром, он первым делом вспоминал момент, когда его ударили в лицо из-за спрятанных ста рублей.

Скоро мать заметила пропажу часов, – Андрей пробубнил что-то невнятное про то, что оставил их на скамейке во дворе и «какие-то парни, наверное, взяли». Хорошо, что телефон в тот день был не с ним.

Мать не поверила Штыгину-младшему, как, впрочем, не верила и всему тому, что он говорил последние полгода, даже если это было правдой.

Андрей решил, что подобное случилось с ним, потому что он ещё недостаточно силён физически. Он стал отжиматься от пола, заниматься на перекладине и махать кулаками, красочно представляя себе, как нужно было разделаться с грабителями в тамбуре.

Когда он снова пришёл в школу, происшествие быстро позабылось. Началась обычная жизнь, и уроки вытеснили воспоминания о преступлении. Скоро Андрей стал таким же весёлым, модным и остроумным, а ранка на губе затянулась, так что едва можно было нащупать языком тонкий рубец.

Отца он избегал и, завидев его вдали, сразу начинал с кем-нибудь важный разговор. Когда по расписанию пришло время урока физкультуры, Андрей играл с одноклассниками в мяч и делал вид, что очень увлечён. Отец, в свою очередь, тоже не замечал его, словно говорил тем самым: хочешь быть только моим учеником – будь.