Аладдин принялся разглядывать окружающих.
У окон в сторонке он увидел Мурата, своего одноклассника, и его новую подружку Маргариту. Она почти весь спектакль копалась в телефоне с надутым видом. Мурат время от времени что-то говорил ей с перекошенным лицом и неслышно ругался. Кажется, ссоры доставляли этой парочке особое удовольствие.
В отдалении он заметил Тамару, и ему показалось странным, что она сидит так далеко от Мурата. В отличие от своего друга она смотрела спектакль с большим интересом.
В самом дальнем углу зала, за сильно располневшей в последнее время Фаиной Рудольфовной, обмахивавшей лицо тетрадкой, сидели две девочки в одинаковой чёрной одежде, с многочисленными браслетиками на руках, и смотрели в смартфон, как будто происходящее их не касалось.
Громкие возгласы и хохот вокруг заставили Андрея обратить своё внимание на сцену.
«Тихо!» – взревела Маргарита Генриховна, и все замолчали. К тому же зрелище обещало быть стоящим, потому что на сцену в казацкой папахе, с микрофоном и чёрным плащом на одном плече вышел Емеля Колбасов.
Его лицо, как обычно, было красным, а нижняя губа гордо выпячена вперёд. Он запел грозным и страшным голосом:
Дети терпели и не смеялись, хотя гримасы Колбасов строил ужасные, оставаясь при этом крайне серьёзным: