— Я же тебе рассказывала, — счастливо улыбаясь, не уставала повторять Антонина. — Здесь, в Нью-Йорке, живет мой бывший одноклассник — Юрик Корницкий…

— Который когда-то за тобой ухаживал?

— Он ухаживал за всеми подряд, но не в этом дело. Вчера, за несколько часов до твоего прилета, я заехала к нему, взяв с собой Вовку. Мы так заболтались, вспоминая общих знакомых, что опоздали в аэропорт, хотя Юрик сам нас туда отвез и по дороге гнал как сумасшедший. А машину твоего дяди украли в день авиакатастрофы, поэтому он даже не успел заявить в полицию. И почему ты решил, что я буду за рулем? Ведь у меня нет американских водительских прав!

Тесно прижавшись друг к другу, они стояли на смотровой площадке «Эмпайр стейт билдинга». Поздний вечер, и все пространство перед ними казалось усыпанным бесконечными огнями — они были и на небе, и на земле. Где-то вдалеке угадывалось медленное, могучее колыхание океана. Проплывали разноцветные огни самолетов, шевелилось все огромное пространство внизу, наполненное жизнью в каждой своей сверкающей точке. Ослепительно сияли гигантские параллелепипеды небоскребов. А над их головами чарующим светом сияли далекие серебряные звезды. Антонина глубоко вздохнула, и они медленно поцеловались.

— Что мы теперь будем делать? — спросила она чуть погодя.

— Я уже думал над этим, — отвечал муж. — После всего происшедшего я не в силах оставаться в Америке. Надо найти какую-нибудь другую, более безопасную страну. И я даже придумал какую!

— Ну и какую же?

Вельяминов усмехнулся:

— Из страны самых агрессивных в мире медведей мы поедем в страну самых безобидных!

— Австралию?

— Какая ты у меня умница, сразу догадалась! Надеюсь, ты не против?

— Ох! — только и вздохнула Антонина. — Но ведь это же еще дальше от России!

Через полгода они уже были в Австралии, а еще через полгода Антонина отважилась родить девочку, которую назвали Настей. На этом, собственно говоря, и заканчивается рассказ о самой красивой из наших героинь.

Выходит ли она на берег океана, чтобы погрустить о далекой родине? Автор не знает ответа на этот вопрос, однако ему хотелось бы в это верить. Впрочем, разве наша подлинная родина не там, где мы любим, любимы и счастливы?

Глава 28 САМОУБИЙСТВО ПОЛИТИКА

Глава 28

САМОУБИЙСТВО ПОЛИТИКА

Став довольно известным политиком — заместителем главы фракции в Государственной думе, Эдуард Архангельский быстро заматерел. Причем это проявилось не столько во внешности — к сорокалетнему юбилею Архангельский сумел сохранить почти юношескую худобу и стройность, не отрастив себе ни живота, ни двойного подбородка, — сколько в уверенной и даже слегка снисходительной манере разговаривать. При этом во всех его речах всегда присутствовали «взвешенность» и «умеренность». Еще ни одному журналисту не удалось добиться от него каких-то резких и уж тем более экстремистских высказываний. В свое время Михаил Ястребов сострил по его поводу так: «Никогда не угадаешь, по какую сторону баррикад Эдика можно будет встретить при новом повороте событий».