Вскоре мы со Старостиным написали статью о Кропоткине, основываясь на его маргиналиях к «Социалистической истории» Жореса[890]. Как возник замысел этой работы, мой друг объяснил сам для Сержа Абердама, когда французский историк, душа проекта исследования взаимодействия советской и французской исторической науки[891], заинтересовался этим сюжетом.
Е.В., готовя к изданию «Великую французскую революцию» Кропоткина, обнаружил в его фонде книгу Жореса, которую русский историк в процессе создания своего произведения основательно проштудировал, испещрив текст бесчисленными пометками от научных комментариев до политически-ругательных. Старостин проделал колоссальную работу по их дешифровке, затрудненной даже чисто технически (неразборчивые и фрагментарные записки карандашом), и воспроизведению. Потом мы совместно осуществили вторичную «дешифровку», интегрировав эти фрагментарные записки («для себя») в общий контекст труда Кропоткина и «Социалистической революции» Жореса[892].
Думаю, это было сделано неплохо и, можно сказать, по-далински. Был введен в оборот архивный источник и использован на все 100 %: от анализа частного документа нам удалось перейти к серьезной историографической проблеме, впервые на конкретно-историческом уровне сопоставив концепции двух классиков изучения Французской революции в начале ХХ века. С понятным удовлетворением я докладывал о результатах этой работы на заседании, посвященном 85-летию Далина в Институте всеобщей истории.
Прямым исполнением далинского завета стала публикация текстов Сен-Жюста в знаменитой академической серии «Литературные памятники». Судьба этого памятника оказалась на редкость драматичной, вместив смену людей, поколений и даже исторических эпох. За несколько лет до смерти Далин предложил мне участвовать в издании Сен-Жюста («Саша, у меня есть к Вам большая просьба. Только я очень хочу, чтобы Вы не отказывались»). Ответственность за издание перешла к Далину от Манфреда, а тем оно было заявлено под названием «Сен-Жюст. Речи». Когда ответственность перешла от Далина ко мне, я решил дополнить речи и доклады этого хорошо известного у нас деятеля революции его малоизвестными нашему ученому сообществу трактатами, которые более полно раскрывают интеллектуальный облик якобинского лидера.
Однако вначале проблема была в моей собственной занятости, и «толкачом» издания стал секретарь серии Дмитрий Владимирович Ознобишин, который периодически будоражил меня телефонными звонками: «Je suis Saint-Just (Это – Сен-Жюст)». Затем возникла проблема коммуникации. Переводчики работали в северной столице, Татьяна Александровна Черноверская редактировала, работая в Новосибирске, а я, находясь в Москве, объединял и координировал их усилия, предпринимая неоднократные поездки по Октябрьской железной дороге.