А что же? Личное – нет. Кобб был мало симпатичен Адо и тогда, когда они встречались в Париже и даже общались в тесном кругу на квартире Собуля. Это сквозило в его сдержанных оценках в ответ на мои расспросы. Из этих оценок у меня сложился образ одинокого чудака, делящего время между архивной работой и поглощением спиртного. Но последнее свойство отнюдь не повлияло на Кучеренко, который, по свидетельству В.А. Погосяна, испытывал по отношению к Коббу, с которым встречался в Париже в 1964 г., чувство уважения, не утраченное впоследствии[1152]. Да и Анатолия Васильевича нельзя причислить к трезвенникам[1153].

Остается предположить, что дело было в политической ситуации, заострившей методологические расхождения. Ведь еще в 1966 г. Адо назвал недостатком моей кандидатской ограниченность критики Собуля и отсутствие критики в адрес Кобба, «а он наиболее ярко проводит ту мысль, что… установление революционного порядка управления было равнозначно подавлению народного движения… наиболее резко… противопоставляет “якобинцев” и “санкюлотов”»[1154].

С осуждением Кобба Адо выступил в конце идеологической кампании: лишь спустя восемь лет после доклада Далина – было время подумать! – Адо поддержал далинскую критику[1155]. Другая любопытная деталь – в критических замечаниях о Коббе он неизменно ссылался на очерк Далина.

Однако не следует преувеличивать влияние коллег. Идея поступательного торжества марксизма в его ленинской интерпретации, отстаивавшаяся Манфредом и Далиным, была близка и Адо. Его тоже радовала эволюция Собуля, тем более, что он мог считать себя причастным к ней своими работами и благодаря тесному общению. «Собуль подверг критическому пересмотру тезис Лефевра о преимущественно антикапиталистической, а потому консервативной направленности “крестьянской революции” 1789–1790 гг., который стараются взять на вооружение буржуазные историки (курсив мой. – А.Г.)»[1156], – писал Адо, отмечая значение эволюции французского историка в борьбе против реинтерпретаций роли народного движения в революции.

Советский историк с удовлетворением констатировал, что высокую оценку роли крестьянства, в особенности уравнительного течения, в борьбе за «демократический революционный путь решения аграрной проблемы» в «условиях буржуазной революции» разделяют представители молодого поколения, «утвердившего себя в литературе (о Французской революции. – А.Г.) в 70-е годы». Назывались имена Э. Резенде, Ф. Готье, Х. Бурстина. Положительно оценивал Адо также работы М. Вовеля, Р. Робен[1157], Г.Р. Икни, К. Мазорика, Г. Лемаршана. Все это укрепляло воодушевление советского историка в его противостоянии «ревизионистскому» переосмыслению революции.