Кобб позволил себе усомниться в самой связи между категориями «народ» и «движение». Были у него предшественники? Да, но не из буржуазной историографии. Следует обратить внимание на Кропоткина, которого англичанин называл «самым проницательным историком Французской революции»[1164]. В своего рода «кропоткианстве» можно искать идейные истоки размежевания Кобба с советскими историками, а также с Собулем[1165].

Исходную установку Кобб формулировал почти по Кропоткину «Французская революция и в своих городских, и в своих деревенских формах была прежде всего народным движением»[1166]. Между тем в исследовании «революционных армий» он обнаружил, что революционные выступления оказывались делом рук политически активных меньшинств.

Следующим шагом Кобба было переключение внимания с революционных militants (так Собуль назвал активистов выступлений парижских секций) на параллельное существование в народной среде иных меньшинств (контрреволюционных, криминальных). В конечном счете, Кобб ставил задачей прояснить, что из себя представляла народная масса, какими были ее образ жизни в революционную эпоху, устремления и склонности простых людей и в какой степени их выражали те или иные меньшинства. Поэтому английский историк был совершенно прав, когда утверждал, что, поставив под вопрос категорию «народное движение», он не изменил предмету «народная история»[1167].

Заметим, что вопреки упрекам Далина и Адо Кобб отнюдь не отказывал в самом праве на существование фундаментальной для советских историков категории. «Выражение “народное движение”», – писал он, – уже само по себе есть концепция (un thèse)… Оно подразумевает значительную степень организованности и идейности (orientation), существование каких-то элементов признанной программы и главное – осознание участниками своей принадлежности к движению и своей коллективной идентичности». Проанализировав три десятилетия французской истории (1789–1820 гг.), Кобб заключал, что о существовании «народного движения такого порядка» можно говорить лишь применительно к временно́му промежутку в один год – с апреля 1793 г. по апрель 1794 г.[1168].

С таких весьма максималистских позиций Кобб предлагал видоизменить исследовательский подход, разработанный Собулем (а заодно советскими историками). Вопрос, «почему народное движение потерпело поражение в ходе Французской революции», он находил некорректным, поскольку таковое, по его убеждению, «не имело ни малейшего шанса на успех». И вопрос вопросов, «как стало явью подлинно народное движение», потому что, полагал Кобб, «именно это самый удивительный факт истории Французской революции»[1169].