– Может быть, вы могли бы просто упомянуть Алину…

– Каждый месяц мы отвозим ее навестить эту могилу, – резко говорит Лия. – В последнее воскресенье каждого месяца она идет на мессу в своей самой лучшей одежде, затем останавливается у цветочного лотка на рынке, а затем мы, ее внуки, по очереди отвозим ее туда – у нас даже есть график. И вы знаете, почему существует этот график? – Когда я качаю головой, взгляд Лии становится острым. – Потому что, Элис, почти через восемьдесят лет после его смерти моя прекрасная, мужественная бабушка все еще плачет, когда видит его могилу, и это душераздирающе. Вы хоть понимаете, о чем меня просите?

– Представьте, если бы Эмилия была на смертном одре, и она отправила вас в Америку, и вы были бы на моем месте! – умоляю я ее.

– У нас сейчас есть одна расстроенная пожилая леди, верно? – говорит Лия. – Если мы сделаем так, как вы просите, у нас будут две расстроенные пожилые дамы, и чего мы добьемся? Ничего. Скорее всего, моя бабушка будет так же озадачена всем этим, как и мы с вами, и если она никогда не отвечала на письма вашей бабушки, то для этого наверняка есть причина. Пожалуйста, пожалуйста, перестаньте беспокоить меня здесь – это мое рабочее место.

Я собираюсь уходить. Я собираюсь выйти за дверь и признать свое поражение. Я прохожу весь путь до зала ожидания и направляюсь к двери, а потом думаю о том, чтобы уехать из этого места и прожить остаток своей жизни, не зная, почему Бабча послала меня сюда.

Бабче уже слишком поздно рассказывать мне свою историю. Мне уже слишком поздно понимать все важные и незначительные эпизоды, что привели к созданию семьи, которая сейчас проживает в Америке. Наверное, мне даже слишком поздно объяснять Бабче, насколько она была важна для меня и насколько глубока моя любовь к ней.

Но мне еще не поздно изо всех сил упереться ногами в этот ковер и пожертвовать этой ошеломляющей тайне абсолютно все, что у меня есть. Лия – моя единственная связь с Эмилией, моя единственная возможность «понять Томаша».

«Иногда тебе приходится выламывать эту чертову дверь».

«Иногда тебе приходится выламывать эту чертову дверь».

Я не могу уйти. Я просто не могу так легко сдаться. Я тяжело опускаюсь на стул для посетителей, стоящий у двери, и поднимаю взгляд на Лию. Она непонимающе смотрит на меня.

– Вам категорически нельзя здесь оставаться! – кричит она, не обращая внимания на растерянных пациентов, сидящих вокруг.

– Я никуда не уйду, пока вы не согласитесь поговорить с ней. – Я пожимаю плечами.

Мне неловко быть такой навязчивой. Я имею в виду, что когда-то давно… Что ж, я думала, что буду вести именно такую жизнь. В моей идеалистической юности я действительно думала, что стану журналисткой, раскрывающей глубоко запрятанные истины, женщиной, что непременно найдет способ рассказать истории, которые необходимо рассказать.