– Как долго это продолжается? – интересуюсь я.

Мой голос все еще гнусавый от слез после встречи с Эмилией, и я беру себя в руки, надеясь уклониться от вопроса, если Келли заметит и захочет узнать причину. Но она слишком погружена в ситуацию и посмеивается над отцом. Дочь отвечает мне, широко улыбаясь:

– Ну, несколько дней назад папа стал пытаться объяснить Эдди правила, чтобы они могли играть вместе, но он настаивал, что они должны разговаривать. И сразу стало очевидно – жалкий провал, – говорит Келли и закатывает глаза. – Но сегодня утром Эдди нашел самоучитель в коробке от шахматного набора, сел, прочитал все это, потом взял AAК и попросил папу поиграть. Папа, похоже, наконец понял, что если он хочет играть с Эдди, ему придется общаться на условиях Эдди. С тех пор они там и сидят. Папа легко выиграл первую игру, но у меня такое чувство, что он позволит Эдди выиграть эту. Я просто подумала, что тебе будет интересно посмотреть… знаешь, ведь это чудо, что папа наконец-то нас послушал.

– Иногда… – Я поперхнулась. – Иногда папе нужно убедиться во всем самому. Мне кажется… возможно, мне следовало подумать об этом несколько лет назад.

– Пожалуйста, не надо, мамочка. – Келли смеется. – Ты и так много всего делаешь. Тебе не нужно думать еще и за папу. Как отпуск?

– Это не от… – начинаю я поправлять ее, но умолкаю. – Знаешь, Паскаль, сегодня я стояла на вершине горы и оттуда можно было увидеть сразу две разные страны. А еще я раскрыла удивительную тайну из прошлого Бабчи. И мне не терпится вернуться домой и рассказать тебе обо всем. Однажды мы вместе приедем сюда, в Европу, и я заставлю тебя попробовать квашеную капусту.

– Что это такое?

– Это капуста, которая перебродила.

– Фу! Мама! Способ сделать отвратительную еду еще более отвратительной!

Мы с Зофией обмениваемся улыбками.

– Похоже, у вас и без меня все в порядке, – говорю я Келли.

Ее взгляд смягчается.

– Мамочка, мы скучаем по тебе. Очень. Но… Мне не терпится узнать все о твоей поездке. И сегодня у нас все хорошо. Еще две ночи, верно?

– Еще две ночи, – бормочу я и зеваю. Громко. Келли смеется. – Медвежонок, я уже доехала до своего отеля, так что мне нужно идти, но, пожалуйста, скажи папе, что я позвоню ему через пять минут?

– Конечно, мам. Поговорим с тобой завтра. Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, медвежонок, – отвечаю я, и она дает отбой. Зофия паркует машину, поворачивается ко мне.

– Хорошо, что вы не уехали домой этим утром, верно? – говорит она, и я тихо смеюсь.

– Возможно, это было бы ошибкой десятилетия.

* * *

– Привет, Элис. – Уэйд настороженно отвечает на мой звонок. Он смотрит в камеру так, словно она вот-вот его укусит.