Алина
Все сработало так, как мы надеялись и как мы планировали, за исключением, конечно, самого главного: там не было Томаша и он всего этого не увидел. Нас с Саулом доставили прямо в посольство США в Лондоне. Сообщение было отправлено брату Генри в Америку, и нам сказали, что нам придется подождать его прибытия.
Тем временем нам предложили удобства, о которых мы и мечтать не смели в годы оккупации: чистое белье, горячие ванны, лечение от вшей, больше еды, чем требовалось. Персонал даже организовал переводчика – и раздобыл для нас ножовку.
Когда воздух впервые за все эти месяцы коснулся моего предплечья, я посмотрела вниз и увидела морщинистую бледную кожу, и я всхлипнула от облегчения, когда потянулась, чтобы свободно почесать ее.
Гипс развалился на две части у меня на коленях, и внутри, как и ожидалось, лежал контейнер с пленкой, а прямо под ним – сложенный кусок кожи, текстуру и цвет которой я сразу узнала. Он был вырезан из старой сумки, принадлежавшей моему отцу.
– Что это такое? – пробормотал Саул, но я в замешательстве покачала головой. – Ты видела, как он положил это туда?
– Я, наверное, отвлеклась…
Саул осторожно отлепил контейнер от пластыря и передал его на хранение переводчику. Сделав это, он сразу же вернулся к гипсу. Он приподнял одну половинку, посмотрел вниз по линии разреза и улыбнулся.
– Молодец, Томаш, – тихо сказал Саул и взглянул на меня. – Он знал, в каком месте мы будем пилить гипс.
Он очень осторожно отделил кожу от слоев слипшейся повязки, снял остатки пластыря, развернул ее. Но, заглянув в этот кармашек, он передал его мне.
– Это для тебя, – прошептал он. – Письмо.
Затем встал, мягко сжал мое плечо, чтобы ободрить, и оставил меня одну. Мои руки дрожали, когда я открывала кожаный карман, из которого мне на колени выпал листок бумаги.
«Алина, Надеюсь, когда ты будешь читать это письмо, мы будем сидеть рядом и ты будешь смеяться надо мной из-за моих нынешних сомнений в том, что я сумею добраться туда, где будешь ты. Но война непредсказуема, и сама жизнь в наши дни полна риска. Я просто не знаю, что будет дальше, и мне невыносима мысль, что мы расстанемся без того, что я напомню тебе, кто мы есть. Moje wszystko, любовь, которую я испытываю к тебе, стала тем огнем, который подпитывал мое желание стать лучшим человеком. Пока мы не воссоединимся, я буду тосковать по тебе, и я не успокоюсь, пока ты не вернешься ко мне, туда, где тебе суждено быть. До этого дня – береги себя, любовь моя. Томаш»
«Алина,