«Вы мне все равно бы нравились, даже если бы сто раз выходили замуж»,

– сказал Эрнест.

Слезы навернулись на глаза. В конечном итоге, нам так и не удалось посмотреть этот фильм. «Тебе не следовало этого говорить, Эрнест. Это была плохая примета, я ведь просила тебя не говорить этого».

Я все еще хотела посмотреть этот фильм, и Эрнест был единственным, кто мог бы понять, как много это значило для меня. Захотел бы он увидеть свою дочь? Когда мы виделись в последний раз, он не выказывал ни ненависти, ни обвинений, только сожаление и любовь.

Возможно, мне следовало найти его. Возможно, он смог бы помочь мне найти нашу дочь.

Солнце, похожее на соленое яйцо с серой скорлупой, вставало на моих глазах. Бледные лучи скользнули по закопченным крышам и протянули длинную перистую руку сквозь пыльный воздух. Подул свежий, лишенный запаха прошлой ночи ветер, он опустился ниже и коснулся моих щек, как любящая рука. Я услышала плач новорожденного, прекрасное музыкальное произведение, слабое, протяжное, и я мысленно увидела безупречное лицо Эрнеста, сверкающее в дымке, образованной светом восходящего солнца.

Глава 83

Глава 83

Эрнест

Мистер Шмидт умер.

Японские власти выдали специальное разрешение скорбящим лицам без гражданства, чтобы они могли покинуть гетто и отправиться на кладбище. Эрнест, Голда, Зигмунд и другие забрались в автобус.

Эрнест сидел у окна и дрожал. Его лихорадка усилилась, а голова раскалывалась от боли. На улице стояла теплая августовская погода, но Эрнеста знобило, он испытывал отчаяние от необъяснимого предчувствия, что все они в конечном итоге умрут. Ему вдруг вспомнилась любимая фраза мистера Шмидта. «Мы всего лишь цветы лотоса, плавающие на поверхности пруда».

Автобус пересек Садовый мост, въехал в канаву с черной водой, затарахтел, выбрался и поехал дальше. Наконец, он остановился на небольшом участке захоронения рядом с бесконечным, черным, бесплодным рисовым полем. Он не мог сказать, было ли это общественное кладбище или неизвестный город на окраине, и Эрнест был уверен, что, как только они уедут, найти кладбище будет невозможно. Поэтому для таких людей, как он, это представляло собой самое приличное погребение, после которого не будет семидневной шивы.

Эрнест вышел из автобуса вместе с остальными. Накрапывал мелкий дождь, не такой проливной, как несколько дней назад. Вместе с Зигмундом и двумя другими мужчинами они понесли гроб, который кренился и опускался каждый раз, когда они пытались вытащить свои застрявшие в грязи ноги. Наконец, они добрались до могилы в конце отведенного участка, рядом с мертвым дубом.