Но этой ночью у меня раз шесть появлялась возможность смыться, пока Джулия спала. Я даже обдумывал, как это сделать: приколоть к подушке записку, начертать послание на столе ее вишневой губной помадой. И тем не менее позывы к бегству были гораздо менее сильными, чем потребность остаться еще на минуту, еще на час.

Джадж поднимает голову со своего места на откидном столе, где лежит, свернувшись клубком вроде булочки с корицей. Он тихо скулит, и я его понимаю. Выпутавшись из густого леса волос Джулии, я выскальзываю из постели. Она пододвигается на оставленное мной теплое место.

Клянусь, это опять разжигает во мне желание.

Но вместо того чтобы поступить самым естественным образом — позвонить, сказаться больным, мол, у меня обнаружилась скрытая форма оспы, и попросить секретаря суда перенести слушания, чтобы можно было провести день, не вылезая из кровати, — я надеваю брюки и поднимаюсь на палубу. Мне необходимо появиться в суде раньше Анны, а до того принять душ и переодеться. Оставляю Джулии ключи от машины — до моего дома отсюда недалеко. Только отойдя на приличное расстояние от причала, я понимаю, что, в отличие от всех прочих ситуаций, когда красноглазым утром покидал женщину, не придумал для Джулии никакого очаровательного знака своего ухода, не оставил ничего, что могло бы смягчить удар, который она получит по пробуждении.

Когда мы с Джаджем прибываем в Гарраи-комплекс на слушания, нам приходится пробиваться сквозь толпу репортеров, слетевшихся освещать Главное Событие. Они суют мне в лицо микрофоны и по неосторожности наступают на лапы Джаджу. Анна, увидев, что ей предстоит пройти сквозь этот строй, наверняка кинется наутек.

Оказавшись за входной дверью, я подаю знак Верну:

— Приведи сюда кого-нибудь из охранников. Сделаешь? А то они сожрут свидетелей заживо.

Потом я вижу Сару Фицджеральд. Она уже ждет. Одета в костюм, который, вероятно, лет десять не вынимали из мешка, куда его засунули в химчистке. Волосы у нее зачесаны назад и туго стянуты заколкой. Вместо портфеля в руках на плече висит рюкзак.

— Доброе утро, — спокойным тоном здороваюсь я с ней.

Дверь распахивается, и входит Брайан, переводит взгляд с меня на Сару:

— Где Анна?

Сара делает шаг вперед:

— Разве она не с тобой?

— Она уже ушла, когда я в пять утра вернулся с вызова. Оставила записку, что встретится со мной здесь. — Он смотрит на дверь и скучившихся за ней шакалов. — Могу поспорить, она убежала.

Вновь раздается звук взламываемой печати, и в здание суда на гребне волны из криков и вопросов вплывает Джулия. Она откидывает назад волосы, пытается перевести дух, потом смотрит на меня и снова начинает задыхаться.