— Его надо вытащить самим, — авторитетно посоветовал Сашка, который явился на станцию раньше меня специально из-за цыплят. — У меня бабушка так делает…

Цыпленок был жив. Он вертелся в скорлупе и пробовал отбиваться лапами, когда его вытаскивали на свет божий. На спине его среди желтого пуха было заметно три черных пятнышка.

Пока я возилась с ним, Сашка решительно разбил скорлупу на втором наклюнувшемся яйце и силой вытащил из него птенца, который, судя по всему, не спешил сегодня покидать уютного домика. Он оказался немного недоразвитым — еще не убрался желточный мешок. Освобожденный от скорлупы, цыпленок бессильно лежал на ладони у мальчишки и жалобно попискивал, словно плакал. Но уже через два часа, погревшись на солнышке, он обсох и приподнялся на дрожащих ножках.

Девять цыплят — четверо бурых, от бентамок, и пятеро белых — вовсю пищали в ящике, а их мать упорно сидела на остальных трех яйцах и вела себя так, словно только начала насиживание. Она вполне могла потратить на это занятие еще по меньшей мере дней двадцать, но мы отнюдь не собирались заменять мать ее детям.

— Вот что, ребята, — сказала я, собрав мальчишек, — надо вытащить у нее остальные яйца и разбить. Есть там цыплята или нет, так больше продолжаться не может. Она сидит двадцать второй день, уже все сроки вышли…

— Ничего, сделаем! — бодро ответили мне ребята и, чуть не козырнув, умчались выполнять приказ.

Вернулись они через полчаса с докладом:

— Два были тухлые, а в третьем — недоразвитый цыпленок. Он еще даже пухом не покрылся. Ему еще дня три осталось…

— Что с ним сделали?

— А ничего. Головой о землю…

Лишившись яиц, курица сразу утратила инстинкт насиживания, а когда ей преподнесли ящик с вылупившимися цыплятами, привстала и издала призывный полустон-полукудахтанье. Птенцы тотчас же ринулись к мамаше из ящика и окружили ее. Наседка распушила оперение вдвое против обычного и присела снова, подбирая детей под себя.

Насиживала она в старой кроличьей клетке, с которой давно уже была сорвана сетка, а пол в одном углу подгнил. Ее бы выбросить, но из-за того, что наседка избрала ее своим родильным домом, пришлось оставить до лучших времен. Однако после того, как осмелевшие цыплята начали выбираться из-под матери и разбегаться вокруг, изучая мир, стало ясно, что настала пора переселять их на новое место. Вывалиться из старой клетки они могли запросто, шагнув через край. Поэтому на дворе, где рос спорыш, мы сделали для них загородку и торжественно — не хватало только музыки и аплодисментов — водворили семейство туда.