Беклар отмечал строгую дисциплину в царских войсках: «Русские генералы понимали, что самое верное средство успокоить жителей – это быстро проявить по отношению к ним справедливость».

Солдаты, привыкшие к суровой жизни, по словам Беклара, установили вполне сносные отношения с населением, они оказывали услуги хозяину дома, он принимал их за своим столом, они крестились на ту же икону в углу. В холодные ночи они не требовали для себя даже одеяла на ночь, укрываясь шинелью. А с австрийцами холодность перерастала во вражду, следовали драки, акты насилия и репрессии.

Даже такой русофоб, как И. К. Брэтиану, будущий вождь либералов, свидетельствовал: когда русские эвакуировали княжества, турки, заменившие их, «своими грабежами и насилиями, заставили пожалеть об их уходе». Д. Гика удостоил войска генерала М. Д. Горчакова комплимента, отметив «великолепную дисциплину армии и старание руководителей в возможно большей степени смягчить тяжесть оккупации для жителей»[572].

* * *

Венский профессор Л. фон Штерн в серии статей восторженно отзывался о природных богатствах Молдавии и Валахии, скорбел о тяжелой участи их жителей, но отрицал наличие в молдавско-валашском обществе элементов, способных вырвать их из состава Османской империи. Естественно, задача приобщения княжеств к европейской цивилизации выпадала на долю германского гения, представленного в данном случае Габсбургской монархией. И шли практические соображения, разработанные конкретно и толково: установить австрийскую монополию на навигации по Дунаю и другим рекам, учредить компанию для разработки природных богатств, включая леса, вложить капиталы в обрабатывающую промышленность, взять в свои руки почту, телеграф и пути сообщения, поощрять переселение в княжества подданных монархии. Австрия, пришел к выводу князь A. M. Горчаков, «жаждет осуществления выдвинутого Штерном плана»[573].

Но предпосылок, сил и предприимчивости для претворения в жизнь всего замышляемого не хватало. Банковская система, через которую можно было в одночасье установить контроль над экономикой княжеств, в них отсутствовала. Да и воротилы австрийского капитала опасались вкладывать средства в зыбкую балканскую почву, подверженную всем видам социальных, национальных и международных потрясений, их пугала заведомо профранцузская ориентация молдавско-валашской элиты. Вопрос о строительстве железной дороги за рамки разговоров так и не вышел. С другой стороны, оккупанты оставили после себя кое-что полезное: шоссейные дороги связали Яссы и Бухарест с границей и оттуда – с Веной, появились портовые сооружения в Галаце, Джурджу, Олтенице, Турну-Северине.