P. B. Ситон-Уотсон замечал по поводу скоропалительных планов руководителя кабинета: «Трудно представить себе что-либо более безрассудное»[726]. Но эти планы существовали, их поддерживала королева, кабинет располагал большинством в Палате общин. Э. Дерби напоминал своему шефу: да, казна в России не богата, разорить ее нетрудно, но у нее – обширная территория, устойчивые продовольственные ресурсы, многомиллионное население, обладающее скверной привычкой – грудью вставать на защиту Отечества в случае опасности. Самая неудобная война – та, что длится долго, обходится дорого и не сулит результатов. Таковая и предстоит. И наконец, ради чего сражаться? Возрождение Османской империи – дело безнадежное.
* * *
Тучи на международном горизонте все более сгущались. В сентябре Дизраэли в парламенте впервые назвал британский нейтралитет условным, а в беседе с Шуваловым высказал убеждение, что вторая кампания выведет Англию из состояния невмешательства[727]. Вместе с королевой он учинил, через голову Форин-офис, акцию, с понятием парламентского режима не вязавшуюся и сильно напоминавшую тайную дипломатию французского короля Людовика XV. В конце августа военный агент в России полковник Уэлсли, ссылаясь на Викторию и Дизраэли, сделал Александру II заявление угрожающего характера: Россия «не должна поддаваться ложным впечатлениям насчет слабости и нерешительности кабинета», который желает быстрейшего окончания войны на почетных (с британской точки зрения) для нее условиях, но если боевые действия продлятся и «последует вторая кампания, нейтралитет Англии не может быть сохранен, и она станет воюющей стороной»[728]. Демарш произвел впечатление, обратное желаемому его инициаторам, – осенью и зимой 1877–1878 гг. боевые действия велись с крайней энергией.
* * *
А у стен Плевны лилась кровь. 30–31 августа (11–12 сентября) – новый приступ, уже вместе с румынами. Резня произошла страшная, потери снова тысячные. Дивизия генерала М. Д. Скобелева пробилась к стенам города, румыны и русские овладели Гривицким редутом, но ввиду общей неудачи отошли. Ропот против наплыва в армию августейших особ, военными талантами не отличавшихся, дошел до Д. А. Милютина. Командир Рущукского отряда наследник-цесаревич Александр Александрович в письмах супруге Марии Федоровне («душке Минни») жаловался: «…интендантская часть отвратительная, казну обворовывают в огромных размерах»[729].
Под Плевну прибыл знаменитый военный инженер Э. И. Тотлебен, установивший полную кольцевую осаду крепости. Турецкие блокпосты на путях к ней, опираясь на которые неприятель ранее подбрасывал гарнизону подкрепления, боеприпасы и продовольствие, были захвачены. Туркам оставался выбор – умирать с голоду, сдаться или прорываться к своим. Осман-паша выбрал третье.