Школьные рассказы для девочек были очень популярны в России — «Девичий мирок» вышел на русском языке в 1900 году, а роман «Гимназистки» был переведен и издан в 1909 году знаменитой в те годы писательницей А. А. Вербицкой. Не менее популярными были и оригинальные русские произведения: «Записки институтки» (1902) и «Записки маленькой гимназистки» (1912) Л. А. Чарской. В русской литературе образ гимназистки появился почти одновременно с открытием женских гимназий. В пьесе В. А. Дьяченко «Гимназистка» (начало 1860-х) впервые возникает фигура молодой женщины, представительницы нового поколения, осознающей роль полученного ею образования: «Я никогда не забуду гимназии и, кажется, всю жизнь останусь гимназисткой в душе»[1677]. «Решительность и особенность взглядов» гимназистки Сашеньки позволяют ей порвать с патриархальными устоями семьи — она отказывается от выгодного брака, поскольку не любит навязываемого ей жениха. Подобный литературный тип стал достаточно распространенным в русской литературе начала ХХ века, особенно в годы активного обсуждения обществом «женского вопроса» (1907–1909).

Востребованность данной инвариантной фигуры объясняется ее сюжетогенностью — актуальная проблема женской самоидентификации поддерживается соответствующей личностью, пограничной по своей сути. Это «гимназистка пред экзаменом» — не столько буквально, сколько накануне смены своего социального статуса, накануне главного — жизненного — экзамена, от успеха которого зависит ее счастье. Показательно, что эта смена статуса воспринимается как инициальная практика[1678], как выбор гендерной роли и испытание этим выбором.

Сюжетно-композиционное построение латвийских женских романов инициации подчинено логике инициальных практик, т. е. сюжет движется от невинности к опыту. Все романы строятся по единой схеме. Жизнь героинь расколота надвое — в первой части в центре повествования восторженная, полная надежд гимназистка на фоне соответствующего пейзажа (чаще на фоне расцветающей весенней природы) или интерьера (в детской комнате): «Посмотри на эту синеву небес, на это милое, чудное солнце, — Надя рукой послала ему поцелуй, — на эти зеленеющие деревья с почками. Это весна, весна! Как хорошо жить на свете! Ведь самое главное только начинается. У нас вся жизнь впереди!» — опять восторженно сказала Надя[1679]; «Прохладный утренний ветерок дул в открытое окно маленькой комнаты и развевал розовые шелковые шторы»[1680], [1681]. Во второй части романов идеалы становящейся женщины подвергаются разнообразным испытаниям, во время которых она приобретает необходимый опыт, важность которого признают сами героини: «В жизни надо все испытать. Только таким путем мы можем ее познать»[1682].