Губы напротив, чуть подсвеченные сигаретой, сочувственно кривились.

Что это «не пройдет», было ясно и без слов.

Родительский дом был продан, его доли хватило на однокомнатную на Куйлюке. Не хватило бы и на нее, но пара наследников, у которых были уже и квартиры, и машины, и растущий бизнес, отказались в его пользу. Квартира была пустая и звеняще тихая; прежние владельцы вывезли все, оставив Киму только тараканов и запах в ванной. Первой мебелью, которую он купил в квартиру, был компьютер. Расстелил газету, водрузил монитор. Включил. Процессор замурчал, на мониторе заморгали цифры. Тельман, в трусах, сел на корточки и начал печатать.

Писал он уже в основном для сайтов, которые числились оппозиционными, а может, даже ими и были – Тельман не интересовался политикой, но некоторые из его бывших коллег уже писали «туда»; они и перетянули Тельмана в один из его чайных запоев у Дома печати. В интернете стали появляться статьи за подписью «Т. Баранов».

– Тэ Баранов. Всё понятно, – сказал Москвич. – Тэ Баранов! Да из-за тебя…

Бросился на Тельмана. Не успев ударить, резко отвалился назад, зажав рот. Застонал.

– Вы успокойтесь, – сказал Тельман. – Не моя это была статья.

Москвич всё еще лежал.

– Что с ним? – наклонилась над им Принцесса.

Москвич приподнялся на локте. Зачерпнул песок, провел по лицу.

Песок стекал по его скулам, подбородку, налипал на губах.

Статьи эти, за той же подписью, пошли не сразу. Через полгода. Даже через год. Возникали непонятно откуда. Из темно-лиловой пустоты, из мирового песка в модеме. Кто их писал, для чего и почему подписывал так же, как Тельман: «Баранов»?

В некоторых были целые куски из его предыдущих статей. Целые куски, даже стиль подделан. Другие были написаны чужим языком, с примерами из жизни каких-то восточных правителей. Некоторые, он был вынужден признать, были написаны даже лучше его собственных.

Тельман сидел за рабочим столом, почесывая колено. Опровергать? Я – не Баранов. Баранов – не я. Перед лицом Мировой паутины официально заявляю… Поменять псевдоним, взять новый, сразу несколько, пять, десять? Или подождать, пока остальным «барановым» надоест? Он глядел на расчесанное колено, на трусы расцветки «Прощай, оружие», снова в монитор. Статьи про политику, слив компромата, кабинетные триллеры, интимные репортажи, пиписькины сказки, подпись – «Баранов»…

Его пригласили для беседы люди из серого здания, выстроенного в тридцатые в новоегипетском стиле в центре города. Человек из египетского здания оказался приятным по виду новичком; на Кима глядел с любопытством, всё пытался узнать, сколько тот получает за свои клеветнические материалы. На прощанье пожелал творческих успехов, а также скорейшего прекращения подрывной деятельности: «Подумайте о своих детях…» – «У меня нет детей», – сказал Ким. «Тогда о жене…» – «У меня нет жены». – «Тогда о ваших родственниках!» – «У меня нет родственников» (тогда начали шерстить бизнес, родня схлынула за бугор и не подавала сигналов). Египтянин допил кофе. «Тогда подумайте о себе. О самом себе. Вы-то сами существуете?»