Карфагеняне бойко торговали посудой и плодами сельского хозяйства. Вопрос, как пунийцы доставляли в Италию свою продукцию? Очевидно, имел место торговый флот. На который римляне закрывали глаза? Или который был официально дозволен, коль скоро он не военный?[163] Где флот — там и порт, а где порт — там развивающаяся инфраструктура...

Карфаген утратил политическую независимость во всем, что касалось его внешних сношений, и вместе с тем обрел экономическое процветание. Но это процветание оказалось недолгим.

В таких условиях надломленная финикийская империя не имела будущего.

Глава XXVII. Закат Ганнибала

Глава XXVII. Закат Ганнибала

Римляне между тем развивали экспансию — ударили по Филиппу Македонскому, который считался союзником Ганнибала (выполнить свой союзнический долг и хоть как-то помочь Карфагену он не сумел по не зависящим от него причинам, но «осадочек остался»), затем напали на Антиоха.

Этим воспользовались политические противники Ганнибала, которых новый суффет основательно взял за мошну. Совет старейшин отправил «старшему брату» — Риму — верноподданническое послание (говоря проще, вульгарный донос), в котором сообщалось: Ганнибал тайно сносится с Антиохом и лелеет какие-то планы против Рима.

Сципион Африканский изо всех сил препятствовал распространению этих слухов, которые не без оснований считал клеветническими. Более того, он высказывался в том духе, что не следует «принимать на веру измышления ненавистников Ганнибала и унижать римское государство, вмешивая его во внутренние раздоры карфагенских партий»[164]. Эти речи передает Тит Ливий.

Однако Сенат отправил в Карфаген представителей, которым было поручено допросить Ганнибала по поводу его тайного сговора с Антиохом против Рима.

Эти представители принадлежали к группировкам, которые были настроены по отношению к Сципиону весьма враждебно.

Какой-то предварительный сговор между врагами Ганнибала как в Риме, так и в Карфагене существовал, потому что усиленно распространялся слух о том, что «старший брат» желает лишь уладить некоторые разногласия между Масиниссой и Карфагеном.

Обмануть Ганнибала этой болтовней не удалось: он хорошо знал, как к нему относятся враги по обе стороны Тунисского пролива, и поэтому принял меры. В тот «решительный» день он ничего особенного не делал, вел себя как обычно, а вечером, даже не переодевшись, вышел из городских ворот. Там его ждали слуги с оседланными лошадьми. Но даже эти слуги понятия не имели о том, что происходит.

Ганнибал скакал всю ночь, меняя лошадей. Оказалось, что он тщательно подготовил бегство: на протяжении всего пути его ожидали свежие лошади. Таким образом он проделал путь почти в сто пятьдесят километров и наконец прибыл в свое имение, расположенное на берегу моря.