Человек, который в фантастической действительности неба искал некое сверхчеловеческое существо, а нашёл лишь отражение себя самого, не пожелает больше находить только видимость самого себя… Это государство, это общество порождают религию, превратное мировоззрение… Упразднение религии, как иллюзорного счастья народа, есть требование его действительного счастья. Требование отказа от иллюзий о своём положении есть требование отказа от такого положения, которое нуждается в иллюзиях. Критика религии есть, следовательно, в зародыше критика той юдоли плача, священным ореолом которой является религия²⁷.

Можно, конечно, пойти много дальше — к настоящим христам и антихристам позднего Средневековья: к Томасу Мюнцеру (герою раннего исследования Фридриха Энгельса), который в 1535 году повёл немецких крестьян на бойню в стремлении установить Царство Божие на Земле; к Иоанну Лейденскому, которому это частично удалось. «Социальные восстания милленаристского крестьянства», — писал Ги Дебор в «Обществе спектакля», —

естественно, определяются, в первую очередь, как стремление к разрушению Церкви. Но сам милленаризм разворачивается в историческом мире, а не на территории мифа. Вопреки предположению Нормана Кона в «Поисках тысячелетнего царства», это не современные революционные устремления являются бессознательными последствиями религиозной страсти милленаризма. Наоборот, именно милленаризм, революционная классовая борьба, в последний раз говорящая на языке религии, является современной революционной тенденцией, которой ещё недостаёт исторического сознания. Милленаристам было суждено потерпеть поражение, потому что они не могли осознать своё собственное действие как революцию²⁸.

Мало что изменилось за более чем четыреста лет; мужчины и женщины давно уже на зубок выучили, что Бог умер, что его никогда не было, воспринимали историю как нечто, что они могут творить сами — должны творить сами, если гроссбух истории являлся чем-то большим, чем спектакль «видимости», книга мёртвых. Так слова Мура раскатывались эхом по различным эпохам, — но в тех счетах, которые предпочитали Дебор и его товарищи, был один более неотложный долг.

17 ноября

17 ноября 1918 года, если не 16 августа (а может, это был 1917 год), дадаист Йоханнес Баадер вошёл в Берлинский кафедральный собор. Если это было 17 ноября 1918-го, то, значит, спустя десять дней, как Курт Эйснер объявил о создании советской республики в Баварии, девять дней спустя после начала Ноябрьской революции, спустя день после созыва национального Rate Kongress: съезда советов, автономных групп рабочих, солдат и интеллигентов, теперь объединившихся для создания нового мира из обломков старого. На улицах раздавалась стрельба, а за закрытыми дверями поселился голод. На мгновение Германия прекратила существование.