В моих висках запульсировало.

— Прости, не хочу показаться невежливой, но что ты здесь делаешь?

— Поджариваю бейгл.

— Ты понимаешь, о чем я.

Из тостера выскочил бейгл, но Роб проигнорировал его:

— Мы не просто так говорим «в горе и в радости». Пайпер, я повел себя как настоящий подонок, прости меня. — Он опустил голову, глядя на разделяющее нас пространство. — Ты не напрашивалась на этот иск, тебе его навязали. Признаюсь, он заставил меня думать то, что я больше никогда бы не хотел держать в своей голове. Но вне зависимости от этого ты не совершила ничего дурного. Ты предоставила Шарлотте и Шону ту же заботу, что и другим пациентам. Даже сделала больше.

У меня в горле встал ком.

— Твой брат, — всхлипнула я.

— Не знаю, как сильно отличалась бы моя жизнь, не родись он, — тихо сказал Роб. — Но вот что я знаю: я любил его, пока он был жив. — Он посмотрел на меня. — Я не могу взять обратно слова, которые сказал тебе, не могу стереть поведение прошедших месяцев. Но я надеялся, что ты будешь не против моей компании в суде.

Не знаю, как он смог найти свободное место в графике и как давно это планировал. Но я посмотрела на Роба и увидела за его спиной новые шкафчики, которые установила тут, синюю полоску подсветки, теплый медный блеск краски на стенах и впервые за долгое время поняла, что в комнате больше не нужно что-то улучшать. Я увидела свой дом.

— При одном условии, — уклончиво сказала я.

— Справедливо, — кивнул Роб.

— Бейгл из ржаной муки достанется мне, — сказала я и шагнула в объятия мужа.

Марин

Марин

За час до начала слушания я не понимала, появится ли мой клиент. Я пыталась дозвониться до Шарлотты на выходных, но она не брала трубку ни на домашнем телефоне, ни на мобильном. Когда я добралась до здания суда и увидела выстроившихся в ряд журналистов, то попыталась снова позвонить ей.

«Вы позвонили О’Кифам», — пропел автоответчик.

Не совсем верно, если учитывать иск Шона о разводе. Но если я чему научилась у Шарлотты, так это тому, что остальные слышали совсем не то, что происходило за кулисами, и мне, честно говоря, было плевать, если она сама, конечно, не передумала.

Я сразу увидела ее прибытие. На лестнице поднялся рев, и когда Шарлотта наконец открыла дверь в здание суда, пресса потекла за ней. Я тут же схватила свою клиентку под руку и, бормоча «без комментариев», потянула по коридору в отдельную комнату, закрывая за собой дверь.

— Бог ты мой, их так много! — потрясенно проговорила она.